дела, по которому вы были вызваны в мое бюро, но, если вам угодно немного подождать, мой секретарь должен скоро вернуться, и он, конечно, найдет ваше дело среди своих бумаг.
– Похоже, что толку будет мало, – пробормотал себе под нос недовольный Медерик.
«Кто бы это мог быть?» – между тем спрашивал себя Николя. Появление Фрике разрешило загадку.
– Господин Николя, – начал парнишка, входя в комнату и не замечая Медерика, – в воскресенье на бегах…
Но Николя жестом указал ему на нового посетителя. Взглянув на Медерика, Фрике даже припрыгнул на месте и, нисколько не скрывая своего восторга, радостно закричал:
– Наконец-то хоть один явился! Это добрый…
– Журналист? – спросил Николя.
– Он! Он самый!
На этот раз удивился Медерик.
– Вы меня знаете? – спросил он.
– Я не знаю вас, – ответил Николя, – но знал, что вы придете, я предвидел это. Ваше посещение вызвано статейкой Гедена. Фрике знает вас, сударь, спросите у него, прав ли я.
Медерик терялся в догадках, не в силах что-либо понять. Было ясно лишь одно: история про американца – искусная ловушка, и эти люди поймали его на словах «Медонский лес» и «умерший». Следовательно, им что-то известно.
– Я не знаю, кто вы такие, – ответил он, – потому предпочитаю оставить без внимания все ваши хитрости и уловки. Вы говорите, что этот молодой человек меня знает. Возможно, что это правда, но я не имею с ним ничего общего.
– Ах, сударь! – с горечью воскликнул Фрике. – Я считал вас добрым и великодушным. Я думал, что вы не откажите нам в помощи, в содействии. Хорошо! Я скажу вам всю правду. Знайте, что неделю назад я был в лесу во время дуэли. Я все знаю, я все видел. Мой приемный отец приютил раненого у себя и теперь обвиняет меня в убийстве. А мне необходимо доказать свою невиновность!
«И к тому же я ищу сюжет для драмы», – подумал Николя.
Искренность, звучавшая в словах юноши, поколебала недоверчивость журналиста.
– Вы все еще сомневаетесь, не верите… – продолжал Фрике. – Так поезжайте со мной в Кламар, и вы убедитесь, что я говорю истинную правду. Вам покажут раненого.
Медерик согласился. По дороге Фрике поведал ему обо всем, что им с Николя удалось сделать. Им оставалось только узнать имя того, кто ранил незнакомца, но Медерик не счел нужным назвать это имя. Чувство самосохранения подсказывало, что ему следует быть осторожным и не вмешиваться в это дело. В Кламар он ехал единственно из желания узнать поскорее, что стало с раненым, чтобы раз и навсегда покончить с этим беспокоившим его вопросом.
Вскоре они приехали к Лефевру. Старик сидел у окна. Фрике еще издали крикнул своему благодетелю:
– Вы требовали доказательства, месье Лефевр, оно у меня в руках!
– Убирайся к черту со всеми твоими доказательствами! – нетерпеливо отмахнулся от него Лефевр.
– Но, сударь, где же ваш раненый? –
