вензелями, которые представляли собой непонятные каракули для непосвященных и служили источником дохода для посвященных. Отставной биржевик Карлеваль заманивал новых клиентов. Агентство, к которому он принадлежал, еще не пользовалось известностью, и надо было сделать так, чтобы публика видела: богатые олухи вкладывают в него свои деньги, тогда и остальные решатся сделать то же самое. Толкался здесь и бездельник Флампен с ящиком странного вида сигар собственного производства.
– Сигары! Сигары! – выкрикивал он гортанным голосом.
На противоположном конце ипподрома миниатюрная молоденькая девушка с вызывающим взглядом красивых голубых глаз пробиралась между плотно сдвинутыми рядами зрителей, предлагая желающим пышные розы и душистые фиалки. Это была уже знакомая нам Этиоле. После потасовки на улице Гласьер Виржини разошлась со своим любовником, и это заставило Флампена, и без того точившего зуб на Фрике, окончательно возненавидеть парнишку. Ему была мила и дорога не сама Этиоле, а ежедневный доход, который она приносила. Теперь Флампен, не привыкший ни к какому труду, вынужден был сам зарабатывать себе на кусок хлеба насущного. В толпе не было видно ни Марсьяка, ни Фрике, ни Николя.
Наконец, раздался звонок, приветствуемый радостными криками сгоравших от нетерпения зрителей. Послышались ржание и топот лошадей. Все затаили дыхание. Забег начался. Прошло несколько минут тревожного ожидания. Как ураган пронеслась первая группа. Победителем объявили Мазепу.
– Вот несчастье! – воскликнул Викарио. – А я ставил на Феблоу, англичанина…
– Проиграл длинноногий англичанин! Провалился! – кричал Флампен. – Кто желает французских сигар и химических спичек, тоже французского производства?
– Вы много потеряли? – спросил у Викарио вполголоса Буа-Репон.
– Да, проиграл два луидора, – так же тихо ответил тот.
– А что делает Карлеваль?
– Да ничего.
В эту самую минуту раздался голос Карлеваля, кричавшего изо всех сил:
– Кто хочет за Тамерлана семь? Даю за Тамерлана семь!
– Господа, цветочков не угодно ли? – приятно ласкал слух голосок молоденькой продавщицы.
– А-а! Милашка Этиоле! Плохую ты выбрала минуту, фонды наши совсем упали, – рассмеялся Буа-Репон.
– Купите фиалок! Они принесут вам счастье.
– Ты думаешь? Ну, так давай, давай нам свои счастливые цветочки!
– А где ваш приятель, красивый брюнет, который всегда давал мне луидор за каждую розу?
– Как! У нас есть такой щедрый приятель? – удивился Буа-Репон.
– Ах, бог мой! – нетерпеливо передернул плечом Викарио Пильвейра. – Разве вы не знаете? Марсьяк! Он обожает эту красотку, находит в ней поразительное сходство с кем-то из прежних своих знакомых. Господин этот теперь в Лондоне, дитя мое, – ответил он цветочнице.
– Ах, как жаль, что его не будет! – вздохнула она и, пожелав
