застал тебя, скажем, в пустыне, – то михрабом служило копье. Определившись на местности, первые мусульмане очерчивали на песке контур молитвенного пространства, то есть, попросту говоря, план мечети на плоскости – втыкали копье на той стороне, где была Мекка, – и свершали молитву. Кстати, именно с тех пор образ копья в исламе имеет, помимо военного, еще и религиозное значение.
Если представить геометрию исламского мира, это будет гигантское колесо, спицы его сходятся в Мекке. Кааба, в свою очередь, есть великая ступица, или точка, откуда к небесам восставлена ось мира. Она же ножка циркуля, который вращают на небесах, очерчивая круг земной юдоли.
17.
На почте меня ждало письмо от девушки. Она писала, что добралась и с жильем хорошо устроилась; что наконец-то выспалась после перелета и что в целом ей в Америке нравится, «хотя немного тоскливо».
«Но это, как ты говорил, «признак бодрствующего рассудка.
Городок небольшой, – продолжала она, – и какой-то разбросанный. Широкие газоны, похожие на футбольное поле (а может быть, это футбольное поле?). С виду большая деревня, зато на той неделе выступает Филип Гласс. Ты мне завидуешь? Давай, завидуй уже».
Я читал письмо и слышал ее голос. Обиженный, когда хотела скрыть свой восторг. От общежития, писала она, до университета пять минут, живет она на пятом этаже в номере «пять ноль пять». Есть холодильник, телевизор и кофеварка, и завтракать она приспособилась дома, «потому что в столовой каши нет и кофе дрянь».
Обедает в кампусе, а ужинает в городе.
«Америкосы на меня ноль внимания, хотя молодые люди очень ничего. Головастые, голенастые, поджарые (сколько слов я знаю). Ходят в майках и шароварах и пьют гнусное пиво «Корона» или «Будвайзер». А с девушками полный швах. Голова немытая, и почти у всех обкусанные ногти. Они тоже носят майки, шаровары и кроссовки. Мне иногда кажется, что они даже спят в кроссовках».
Далее шло описание дисциплин, половину из которых я не мог понять еще в Москве, на что она первое время страшно обижалась. «Надеюсь, ты еще не сделал себе обрезание и не завел гарем», – заканчивалось письмо.
«И скучаешь по мне хотя бы немного».
Внизу стояла подпись – «Твоя родная обезьяна». И я вспомнил, что когда-то и сам подписывал письма этой фразой.
18.
Мы познакомились осенью в гостях у приятеля, «глянцевого» фотографа. Я любил его вечеринки, на них всегда пили хорошее вино и было много красивых и неглупых девушек. И ненавидел, поскольку тушевался среди всей этой самоуверенной братии.
Обычно я устраивался с бутылкой вина на отшибе и тихо выпивал, разглядывая людей из угла. В тот вечер она пришла под занавес и в качестве взноса выставила на стол банку соленых грибов «от бабушки». Водка давно кончилась, остался портвейн, но грибы
