ней вообще невозможно разговаривать!
Я представила, как Камнеломова сидит за своим столом и слушает рассказы Леокадии о привидении в замке, и невольно пожалела старушку.
Тем не менее мне хотелось спросить ее – а от меня-то вы чего хотите?
А она снова как будто прочитала мои мысли:
– Вы ведь журналист, репортер. Выяснять всякие сомнительные обстоятельства – это ваша работа.
Ну, в общем, она права… тем более что Бурнус поручил мне написать статью, а материалов для нее никаких нет.
Но ввязываться в такое запутанное дело мне не очень хотелось…
– Я хочу вам кое-что показать! – проговорила Леокадия взволнованно.
– Но вы же говорили, что не хотите появляться со мной в музее, – напомнила я ее слова. – Говорили, что там и у стен есть уши.
– Да, но только в рабочее время, – ответила она, – а если вы придете вечером, там почти никого нет, и я могу провести вас в служебные помещения замка и показать вам странные вещи…
Что-то мне в ее предложении не нравилось. Приключения – это не для меня, во всяком случае так говорит мама. Опять же шляться по пустым помещениям замка… поймите меня правильно, в то, что там бродит призрак покойного императора, я, конечно, не верю, но не помню, говорила я или нет, что я ужасно боюсь темноты. То есть умом-то я опять-таки понимаю, что никакие монстры не выскочат на меня из темного угла, но ничего не могу с собой поделать. Как только я остаюсь в помещении без света, на меня тут же нападает страх. Такой, что сердце с размаху ухает вниз, желудок сводит судорогой, как будто я проглотила комок колючей проволоки, руки становятся ватными, а ноги невозможно оторвать от пола, поскольку к каждой привязано ядро, как у каторжников в Средние века.
Так что никакого желания бродить с Леокадией Львовной вечером по музею я не испытывала.
Но с другой стороны… Бурнус ждет статью, а тут хоть будет что описать! Да и потом – что может случиться со мной в музее? Ну не царит же там кромешная тьма, все же какое-то освещение есть…
Правда, с Верещагиным-то случилось, и случилось самое плохое… но эту неприятную мысль я постаралась отогнать от себя.
– Ладно, – сказала я, – когда и куда мне прийти?
– Приходите к девяти вечера к боковому фасаду со стороны Михайловского сада. Там стоит такая полосатая будка, так я вас буду ждать возле нее… к этому времени в музее уже никого не должно быть.
На том мы и распрощались до вечера. Леокадия отправилась в музей, а я не спеша прогулялась по Михайловскому саду в раздумьях, куда мне идти. Если в редакцию, то скоро конец рабочего дня, и к тому же главный редактор, который раньше в упор меня не видел, отчего-то начал испытывать ко мне интерес, так что вполне возможно, что он снова вызовет меня в кабинет и спросит, как продвигается статья. А мне сказать нечего. Так что лучше в редакцию не ходить. А идти домой.
Правда, мама обязательно спросит, куда это я намылилась вечером, но можно сказать, что к Жанке. Кстати, я позвонила Жанке на предмет
