style="font-size:15px;"> Удаль отошёл к сопровождающей его охране и отдал приказ доставить трёх пассажиров, на которых он указал взмахом руки, а также и весь их багаж на берег. После этого он отсалютовал де Руже шляпой и вернулся к капитану шхуны.
– Теперь займёмся вашим грузом и остальными пассажирами, сударь. Есть ли на борту кто-либо ещё, кроме вас и команды?
Уже спускаясь по верёвочной лесенке в шлюпку, Арман услышал, как капитан Фаулз сетовал на непогоду, ураганные ветры и шторм, которые застигли их во время перехода через пролив, тогда как оставшиеся на судне охранники таможни выкрикивали что-то из трюма корабля. Таможенный досмотр и оплата пошлин за ввозимый груз не интересовали генерала, но ему показалось странным то обстоятельство, что его и Данжюса отправили во Францию с поддельными документами, да ещё и на торговом судне, словно они были опасными беглецами, которых преследуют английские власти!
У пристани стоял неказистый экипаж, запряжённый парой гнедых лошадок. Если бы их масть и стать описывал известный при дворе остряк маркиз де Лозен, то он наверняка упомянул бы имя Росинанта – легендарного скакуна славного идальго, героя всем известного испанского романа о Дон Кихоте.
– Это они нас ждут? – с сомнением в голосе спросил Данжюс и взглядом, полным недоумения, осмотрел всю площадь в поисках другой кареты. – Я-то думал, что мы поедем верхом… Или хотя бы в более приличной на вид карете, что ли.
– Вы забыли кое о чём, дорогой Леон, – с улыбкой напомнил ему де Руже, – несмотря на то, что мы отправились в Англию в свите королевского посланника, мы возвращаемся инкогнито. А скромным, никому не известным путешественникам полагается соответствующий антураж.
– Ну да. Эта пара доходяг как нельзя лучше подходит для провинциалов, – Леон потёр затылок и переглянулся с Лауделлом.
– Дорогой господин де Маньэглиз! С прибытием вас!
С этим громким приветствием из окна кареты высунулась рыжеволосая голова молодого человека, и тут же распахнулась настежь дверца, но вовсе не для того, чтобы пригласить так называемого господина де Маньэглиза и его спутников занять места внутри. Вместо этого он вытянулся вверх и, бесцеремонно хлопнув пятернёй по крыше кареты, прикрикнул на задремавшего кучера:
– Эй, Монжон! Хорош спать! Слезай уже и подними багаж. Да смотри, закрепи всё надёжно!
– Сударь! – в голосе де Руже прозвучали стальные нотки гнева.
Он хоть и прибыл в Гавр всего лишь инкогнито, но всё-таки ожидал проявления формальной вежливости со стороны человека, которого послал к нему в качестве помощника префект парижской полиции.
– Доброе утро, граф! – рыжеволосый молодой человек весело улыбнулся и бодро кивнул сурово взиравшему на него генералу:
– Мне сказали, что вы прибудете ранним утром. Но что-то вы припозднились, – он дружелюбно указал на жёсткое сиденье
