не трогал, а товар всё равно скоропортящийся.
Оба схватились за бока, в зале загоготали. Олег бойко подошёл и упёрся кулаком в стол.
– Здравы будьте, русы!
Толстяк с досадой прервал смех.
– А! ты… Не сидится диким? Первый раз в Корсунь пришли, а уже хороши! Ишь чего устроили на торгу! Рюрика позоришь.
– Ты, Истыр, купеческая голова, – Олег сверлил его глазами, – Ты мне в отцы годишься. Вот я тебя спросить и пришёл. От чего же это с нас втридорога берут, а на товар кладут мыто? Или Аскольд не решал мир да любовь с Царьградом? Или мы не русы?
Толстяк Истыр сцепил руки на пузе и хитро прищурился.
– Ну, положим, я-то не рус, а полянский. Да и крест ношу. А уж Аскольд тем более. Это ты всех под един гребень хочешь зачесать.
– По одной ниточке любой канат порвать можно.
– Смотрите-ка, он нас всех связать хочет! – толстяк обернулся к купцам, призвав к осмеянию. – Всё равно скоро вас латиняне возьмут, а нас – каган хазарский. Не будет никакого единства. А Царьград только Киеву торговые блага предоставил. А уж кто там сидит – хушь болгарин, хушь хазарин – то не важно. Главное киевскую печать носит. Ты носишь? Чего у тебя там в кулаке? Во, Рюриков знак. А Новгорода в Царьграде не бывало. Мы – не вы.
Олег побледнел. Теперь он больше держался за стол, нежели напирал на него.
– А вам, видать, всё равно под кем ходить, – процедил он, – хоть пусть болгары Киев возьмут, хоть хазары. Лишь бы кормили за троих. Прижились!
– Но-но! – Истыр попытался встать, но что-то треснуло у него в портах, и он только ахнул обеими ладонями по столу, – Ты ври, да не завирайся! Зелен ещё мне такое в глаза метать. Возвращайся к своим рыбоедам. Сидите, да помалкивайте. Варягам сапоги мойте. Далось вам ещё на одном языке с нами говорить. Собакам!
Этого Олег стерпеть не смог и потянулся к ножу в тушке гуся. Но двое тиунов опередили его и вытолкали из зала. Там в полумраке чьи-то колени так измяли его под дых, что пришлось отсиживаться в углу до вечера.
Но на кораблях его всретили радушно. Все слышали, что хозяин хлопотал за своих.
– Эй, Олаф! – закричал Олег из-под скамьи. – Притащи-ка выпить!
С чаркой в руке, нетерпеливо отхлёбывая и, блестя мокрой бородой, он сидел в раскорячку и кривил бровь.
– Этих греков ещё не перебили только потому, что вино у них отменное, – хмыкну он. – Да, Стояныч, а ты говоришь, «в лучший из миров». То, что я видел ни в один мир не уместишь.
– А что ты видел?
Олег промолчал и поспешил допить до дна. А после, затрубив в рог, объявил с носа своей ладьи:
– Завтра мы уходим домой! Новгороду и здесь не рады.
Они не пошли к Царьграду, как намечали. С греками торговать было не выгодно. Драккар и ушкуи взяли ветер обратно к северному берегу
