style="font-size:15px;"> – Их раб, – поправил Олаф Гуннара.
– Король Альмош ведет своих людей из степи. Мы ищем новую землю, где наш народ будет вести мирную жизнь. Но Киев не хочет пропускать нас.
– Что за народ? – спросил Олег, опуская меч.
– Угры. Я знаю, – продолжил толмач, – что у вас на севере их называют венграми.
– У вас на севере? – сплюнул Олаф.
– Зачем же вы уходите из степи?
– Хазары… от них теперь нет житья.
– Мы плывём своей дорогой, – ответил Олег, перенеся руку с меча на парусный канат.
– Мы не хотим лить кровь. Ни вашу, ни нашу. Нам нужны только ваши корабли, – отрезал толмач. При этом он отступил обратно в камыши и натянул шлем поглубже.
Викинги переглянулись.
– Повтори-ка, – сказал Олег.
– Для переправы людей нам нужны корабли. Ваши корабли.
Последние слова толмач сказал тише и неуверенно.
– Ты хочешь отнять у меня мои ноги, и думаешь, я соглашусь? – усмехнулся Олег. – А ну правьте на середину! Поднять паруса!
– Угры степные люди, у нас нет больших лодок. Наши плоты не годятся. Киев топит нас. Если вы отдадите корабли, мы оставим вас в живых.
На палубах пошло движение. Засвистели верёвки, скрипнули реи. Красный трезубец Рарога снова затрепетал на ветру.
– Тогда нам придётся взять их у вас! – крикнул толмач, сложив ладони у рта. – Зачем нам лить кровь? Отдайте корабли, и когда мы перевезём всех людей, мы вернём их вам. Иначе…
Худая фигурка толмача начала валиться, руки хватались за сухие стебли, и вода вокруг стала цвета вина. Олаф, самый меткий викинг, послал стрелу тому в бедро. Норманнская сталь пробила угорскую кольчугу. Толмач отползал обратно в камыш. Предупреждение было услышано.
Выстрел стал сигналом. Прогудел рог, и дождливое небо заштриховали стрелы. Неподалёку в ольшанике спрятался целый отряд угорских лучников. Они только того и ждали.
Страшный свист – и те, кто не успел опомниться уже катались по палубе, рыча от ран. Олег глянул из-под щита, и успел ужаснуться – его драккар опустел на половину.
– Скорее! – ревел Гуннар на гребцов, – Налегайте!
– Плоты! – кричали гребцы. – Там!
Грубые кое-как связанные баржи выкатывали из-за камышей на открытую воду. Олег насчитал больше двадцати. Они пытались сомкнуть кольцо вокруг его кораблей. Берега зачернели от людей.
– Да тут всё степное племя, – шепнул Любор, хватаясь за борт. – Тьма или больше… Господи!
Стрела загудела перед глазами, щеку обожгло щепой.
Любор впервые перекрестился – так, как его учила гречанка Олимпиада. И её дочь Юлия. Светлый ангел тут, на кровавой палубе. «Господи, помоги!». Взгляд детских глаз глубокий и чистый.
Олег одарил его другим взглядом – со смесью стыда и раздражения. Он встал и кинулся к своим гребцам.
У Любора щита не было, и очередной
