снова стали сниться кошмары. И один – сегодня ночью. Сестры сказали: я кричала и просила их прочесть отходную молитву. Им с трудом удалось разбудить меня, и я еще долго не могла успокоиться. Они, конечно же, рассказали обо всем матушке, но когда она спросила меня, я сказала, что ничего не помню.
– А на самом деле, ты помнишь свой сон?
– Да, святой отец.
– И ты можешь описать, что видела?
Я стиснула руки с такой силой, что кисти свело от боли, и закрыла глаза, снова погружаясь в видение, которое не забуду никогда в жизни…
Меня что-то разбудило и заставило спуститься вниз, в базилику. Но когда я вошла, то не узнала это место. Лунный свет протискивался в крошечные окошки еле-еле, совсем как люди в вагон метро в час-пик. Вокруг горели свечи, но света давали очень мало. В нишах стояли мраморные ангелы, они закрывали лица руками и плакали, и от этого церковь сильно напоминала склеп. Я постояла, оглядываясь и вдыхая аромат фимиама, к которому примешивался еще один – едва уловимый запах тления. Было очень тихо, только потрескивали свечи, и вдруг я услышала негромкие всхлипы, пригляделась и с удивлением поняла, что не одна здесь. В глубокой тени на скамье перед алтарем, сгорбившись, сидел человек. Он покачивался вперед-назад, как будто пребывал в глубоком трансе, но плечи его сотрясались от рыданий.
Я молча подошла сзади. Он, казалось, не видел меня. Но когда я приблизилась достаточно, обернулся, и я поняла, что это мужчина. В полумраке лица было не разглядеть, и все-таки мне показалось, что он довольно молод.
– Почему вы плачете, сеньор? Я могу вам помочь? – спросила я.
Он только покачал головой и снова отвернулся.
Я сначала хотела уйти, но поняла, что не могу. Помню, я тогда подумала: «Наверное, у этого несчастного случилось большое горе. Неправильно будет его бросить, раз он пришел за утешением в дом Господа». Тогда я обошла скамью и присела рядом. И тут обнаружила, что мужчина держит на руках спящую девочку. Странно, как я не заметила ее до этого? Я была совершенно уверена, что он один.
– Это моя дочь, – глухо произнес незнакомец, продолжая раскачиваться, словно баюкал ребенка.
– Какая красивая! – улыбнулась я. – Совсем как куколка!
– Она и есть – куколка, – откликнулся он и снова заплакал. – Самая настоящая куколка.
В его словах не было ничего страшного, но отчего-то по спине прошел холодок. Мне стало неуютно рядом с этим человеком. Было что-то неправильное и в нем, и в том, как он держал на руках девочку, и в самой этой девочке. Я присмотрелась внимательнее и вдруг поняла, что меня насторожило. Сердце ушло в пятки.
– Сеньор, – дрожащим голосом позвала я, не в силах оторвать взгляд от белокурого ангелочка. – Ваша дочь! Она не дышит!
Он медленно повернул голову и странно склонил ее на бок, как-то по-птичьи, напомнив
