Каарина белую шерсть Талисмана, уютно свернувшегося под плащом. – И я хочу им доказать, что это не так.
– А это так?
– Нет! Не знаю…
– Доказывать свою состоятельность другим – бесполезная трата времени, – возразил голос Рома из темноты. – Берись за дело, только если хочешь доказать ее себе.
– Но почему?
– Слишком много вопросов для одного вечера. Спи, завтра тебе предстоит много работы.
* * *
Глава 16. Рынок
* * *
– И что ты на все это скажешь, Тали? – Каарина со своим неизменным белым спутником шествовала по влажной от вчерашнего дождя и ночного тумана дороге между бедняцких домиков окраины Гельсингфорса.
Талисман, легкомысленно повиливая хвостом, совершенно неподобающе для помеси собаки и полярного медведя склабил жутковатую улыбку облупленным стенам, веревкам и корзинам с бельем, закутанным в платки женщинам, перебирающим чечевицу, детям, забавляющимся с тряпичными куклами.
– Да, понимаю, для меня тоже все это ново, – кивнула девочка, тщательно отслеживая лужи на своем пути.
Наконец узкая улочка нищенского квартала уперлась в стену, и грязный проход вывел на каменный мост через сверкающую под солнцем Вантаа. По ту сторону начиналась городская набережная. Кайя облокотилась о парапет и привстала на носочках, чтоб разглядеть свое отражение на речной глади.
– А, может, так и вступают в новую жизнь? – спросила она реку, теребя свою косу. – Ломая старую?.. Ведь все, Тали, все, что было моей жизнью, растоптано правдой: я не дочь заботливой Нуры. А нелюбимый отпрыск жестокого Леннокса. А я почти боготворила его! В итоге, мое стремление к яркому будущему привело к… полному крушению прошлого. Тогда я не хочу больше ничего нового, – девочка всхлипнула и слеза упала на ее блеклое отражение в реке. – Новое теперь страшит меня…
Талисман залаял.
– Да, да, ты прав, – встрепенулась Кайя, утирая щеку. – Мы должны успеть разыскать рынок. А я что-то расчувствовалась. Посмотри только на Рома! Он ни капли не несчастен от того, что не может ходить. С утра Ром не дал ей скучать. Хотя она проснулась рано, цыган был уже на ногах, если так можно выразиться – сидел возле этого своего утюга и рассматривал придирчиво какую-то непонятную железную штуку.
– Раз собираешься тут жить, будешь моими ногами, – сказал он девочке сурово вместо «доброго утра». – Пойдешь на рынок, купишь картофель и брюкву. Вот тебе восемьдесят пенни. Смотри, не потеряй. На обратной дороге смотри в оба – найдешь металлолом, тащи сюда. Да постарайся обернуться до полудня. Зайди к старику Укко, он тебе даст кумжи к обеду. Все поняла?
Кайя только кивнула. Затем было велено открыть тот ящик, похожий на сундук, и взять лепешку на завтрак. В ящике была куча всякой всячины, но еды немного: кувшин с маслом, ржаная мука в маленькой кадке, несколько незнакомых корешков, стопка из пяти лепешек.
– Вы кузнец? – спросила она Рома перед уходом, сунув
