выражение? – переспросил Прокурор, едва успевая за азартными шагами Хозяина. – А откуда у тебя в толпе довольное взялось?
Почему бы кому-то другому не сообщить Марине, что он – кафедра уголовного права и криминологии – переезжает в главный корпус к лингвистам, а она – кафедра международного права – остаётся здесь? Перебрасывая рюкзак с одного плеча на другое, он так и сяк теребил в мыслях возможные минусы этого решения, чтобы выложить их перед Измайлович, сохраняя чертовски расстроенное лицо.
Но в голову, как назло, лезли только сплошные плюсы.
– В главном корпусе отличная столовая, – сообщил отвоевавший право первого голоса Адвокат. – А ещё ты хочешь туда потому, что возле него просторная парковка.
– Потому что на третьем этаже лингвисты, – нараспев произнёс Прокурор, лениво поигрывая галстуком.
– В главном корпусе эстетично стилизованы холлы и коридоры, – поспешно продолжил Адвокат, заглядывая в свои записи. – Визуальный рай. Ремонт.
– Она ходит по тем коридорам, – беспечно вставил Судья, переглянувшись с Прокурором.
– В главном корпусе больше места и меньше толп, – исподлобья разглядывая начальство, с уже меньшим энтузиазмом проговорил Адвокат.
– Она сидит за теми партами, – с ухмылкой припечатал Прокурор.
– В главном корпусе лучше оборудованы кабинеты! – не сдавался защитник. – Новейшие компьютеры в свободном доступе!
– У-ла-но-ва, – с расстановкой проговорил Судья, глядя Хозяину в глаза.
– Огромные библиотечные архивы! – взмахнул Адвокат протоколом процесса.
– УЛАНОВА! – рявкнул Прокурор.
Выхватив у Судьи молоток, обвинитель ляпнул им по столу и победно поднял глаза.
– Подальше от Роминых полемических фрикций, – пробормотал Адвокат, угрюмо глядя на Прокурора. – Смена обстановки, в конце конц…
– УЛАНОВА! – воскликнул Судья, с улыбкой забирая у Прокурора молоток.
Да, чёрт, потому что там она. Потому что там она.
Рванув на себя дверь лекционного зала, он ввалился внутрь и лоб в лоб столкнулся с поникшей Мариной.
Благое утро, поистине благое.
Она тут же избавила его от необходимости сообщать ей новость, тщательно контролируя каждый улыбательный мускул.
– Святуш! Ты уже знаешь, заяц?..
* * *
Прижавшись к перилам лестницы, Вера недовольно взирала на толпы паломников к святыне корпуса – ароматной столовой. Что-то определённо двоилось в её гудящей голове: ещё вчера как хорошо оказывается было вчера людей в корпусе толклось куда меньше.
Бесконечные потирания чужих плеч о её плечи взрывали в голове шутихи. На кеды то и дело наступали чьи-то туфли. Несчастные сенсорные каналы хотелось вырвать с корнем.
Лишь бы они так оглушительно не выли.
В низу лестницы мелькнуло смуглое лицо Рустама Гатауллина, и Вера, вздрогнув, побежала в обратную
