серебро? – весела спросила дородная тетка в красном платке, повязанном хвостиками вверх, что заячьи уши. Ольг знал – так на самом юге носят, в Лисгороде. – Медь-то не всегда в карманах звенит!
– А ты мне молока налей, покорми, да гонца отправь в Бергород – авось, и серебро зазвенит, – хмыкнул мужчина.
– А так завсегда готова, пойдем в мой дом. Не только молока, и меда хмельного найду, и рубашку, чай, мужик мой немногим тебе в росте уступит, а в плечах и пошире будет.
Ольг кивнул, улыбнувшись неповрежденной половиной лица. Рубашка была ему нужна. Если еще и штаны бы нашлись – вообще дело. Пошел следом за бабой, оглядываясь, присматриваясь. Хорошая деревня, зажиточная. Кошки толстые, куры упитанные. Да и сами жители не выглядят забитыми или нищими. Надо думать, отсюда до Бергорода близко, торговля хорошо идет.
Смелая баба оказалась кузнечихой, дом у нее был большой, ах в три комнаты. Курятник был, свинарник, коза блеяла в сарайчике. Ольг сел на лавку возле печи, стараясь не стучать зубами – все же он изрядно замерз, пока шел. Сначала не чувствовал от нервного возбуждения, но когда отпустило – начало трясти.
– Выпей-ка, княже, – кузнечиха сунула ему в руки большую глиняную чашку с чем-то горячим, пахнувшим медом и травами. И еще – ведьмой.
Ольгу тут же захотелось отшвырнуть от себя напиток, но сдержался, даже вида не показал, глотнул. Внутри разлилось блаженное тепло.
– Марика тебя выхаживала, – утверждающе кивнула баба. – Это ее сбор, от простуды, от болезней. Поможет, точно говорю. Лицо бер тебе пометил?
– Да.
Говорить не хотелось, от одного только имени ведьмы в груди снова вспыхнула злость и возмущение. Промолчал, конечно.
– Чудом глаз не лишился.
– Да. – И посмотрел на болтливую бабу так мрачно, что та заткнулась мгновенно и, поклонившись, вышла, оставив Ольга наедине со своими сомнениями. В избе была жарко натоплена печь, и княжич, прислонившись к деревянной стене, прикрыл устало глаза.
Спустя некоторое время в дом вошел мальчишка, упитанный, щекастый, румяный и ужасно серьезный. Одет добротно, в сапожки да кафтан шерстяной, в руках шапку мнет.
– Княже, мамка мне велела ваше послание в Бергород передать, – нарочно принижая голос, заговорил отрок. – Вам бумагу и перо надобно, или на словах чего скажете?
Ольг хотел засмеяться важности “посланника”, но, конечно, не стал. Мальчишке явно хочется показаться старше и опытнее, чем он есть. Но видно по нему – дитятко любимое, под мамкиным крылом выросшее. Поди еще и первенец, и единственный мальчишка из детей. Такому бы из теплой норки нужно в белый свет выбираться. Забрать его, что ли, с собой? А то пропадет тут, в деревне, обабится совсем. Ну, поглядим, как он выполнит поручение, а там и решим.
– Звать тебя как, юноша?
– М…Марко.
– Вот что, Марко. Едешь тотчас же в Бергород, на коне скакать умеешь? Вот и славно. Спрашиваешь, где дом Андрия Бурого. Его найти несложно,
