не плутовство слуги, но мудрость и прощение отца становятся причиной счастливой развязки.
Комедии Публия Теренция Афра (ок. 190–159) несравненно изысканнее и сложнее в плане психологизма, стиля и сюжета. Комедиограф следует не только вслед за сюжетами Менандра (часто соединяя – контаминируя его комедии), но стремится передать специфику греческого стиля и языка. В комедиях «Самоистязатель» и «Братья» поднимается актуальная в то время проблема воспитания, – каким оно должно быть: мягким или жестким. Теренций на стороне гуманного отношения к детям, что идет в разрез с авторитарным самосознанием отцов в большинстве римских семейств, поэтому в комедиях эта идея звучит мягко, ненавязчиво. Так, Менедем (отец-тиран из комедии «Самоистязатель») обретет сбежавшего от его тирании сына, а вместе с тем и счастье, и успокоение совести, когда станет добрым отцом.
Типичным становится для Теренция сюжет с двойной счастливой развязкой: свадьба оказывается возможной благодаря чудесному изменению статуса невесты, которая находит своего подлинного отца (звучит мотив узнавания по атрибутам или приметам).
Вся мировая литература написана на обозримое число сюжетов (по Борхесу – на 4, Польти вслед за Гоцци называет 36), и сказочно-комедийный сюжет оказывается особенно устойчивым, свидетельствуя о своей архетипической природе, выражающей полноту счастья как обретение жениха благодаря нахождению отца, который один может благословить на счастливый брак. Сакральный смысл сказочного архетипа становится ясен в контексте Евангельских слов Христа, называемого в притчах женихом: «Никто не может придти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего» (Ин., 6, 65). Сам феномен «бродячих» и «вымышленных» сюжетов связан с тем, что они подсознательно воспринимаются нами как бытовые аналоги сакральных истин. Можно даже сократить количество мировых сюжетов до двух: с комическим пафосом и трагическим. Комический сюжет основан на сакрально-архетипической метафоре обретения отца, жениха, родины, искомого предмета, спасения жизни, то есть на обретении рая. В центре трагического сюжета – герой терпящий фиаско на этом пути. Точнее есть и третий сюжет – реалистический, где утрачивается четкое различение пафосов. Если в развязке комедии часто герой обретает отца, то в трагедии он мертв – и развивается сюжет мести за отца или покаяния в его смерти.
Реальная жизнь Рима была лишена сказочно-комедийного оптимизма, ибо Рим переживал эпоху гражданских войн, самой известной из которых была война между Юлием Цезарем и Помпеем Великим (40-е гг. до н. э.). В эпоху гражданских войн Цицерон (100 – 44) размышляет о «согласии сословий», а Гай Саллюстий Крисп (85–35) развивает концепцию нравственного вырождения общества, а поэтам оказывается чуждой социально-философская проблематика современных им прозаиков – они образуют самобытное направление «неотериков», или новых поэтов, склонных к эпикуреизму и погруженных в личную жизнь, ученость и эстетство. Неотерик Катулл (ок.87 – ок.54) воспевает Лесбию, скрыв под этим
