он. – Тут вокруг одни курятники.
– У меня только собственные сбережения, и их надо растягивать, – серьезно сообщила я, выходя на улицу. – Неизвестно, когда заработаю и как.
Видела, как он зубы сжал, шумно втягивая воздух – не согласен. Но слова против не сказал.
– Тогда я угощу тебя завтраком, – постановил он и повел меня к дороге ловить такси.
– Идет.
Настроение немного приподнялось. Только любая мысль об Амале больно жалила в груди, и я морщилась и потирала украдкой под ребрами. Такие чувства мне были незнакомы. Нет, я помнила, как переживала без его внимания несколько лет, пока он встречался не пойми с кем, но тогда все было как-то иначе. Сейчас же боль казалась едва выносимой, то и дело выжимала из глаз слезы.
Кафе оказалось в спортивном зале. Братец выкупался в душевой, пока я ждала завтрак и ежилась в большом плетеном кресле на террасе. В Абу-Даби начинался обычный день. И только для меня он не стал очередным. Он был первым в какой-то веренице дней, о которых я еще ничего не знала.
– Шикуешь, – усмехнулась я на сияющую физиономию и свежий вид Яра, когда он вернулся к столику.
Теперь только пыльные вещи напоминали о том, как он встретил рассвет.
– Ну я-то еще не сбежал от отца, – пожал он плечами. – Сделала заказ?
– Угу.
– Ну так и какие у тебя планы? – расплылся он в соседнем кресле.
– Я не придумала еще.
Брат посмотрел на меня в упор ну очень говорящим взглядом, только так и не озвучил выводов.
– Не смотри так. Я еще вчера не думала сбегать.
– Может, тогда вернуться и поговорить? Что тебя так напугало?
– Амал – Повелитель. Настоящий. Великий. Сложный. У него сотни лет впереди…
– Так и у тебя.
– Это если я буду с кем-то из Великих. Но какая из меня королева, а? – Я поджала под себя ноги и сжалась в комок под тонким пледом. Мне не нужно было мнение брата по поводу этого всего. Я знала, что права. И что нет мне места рядом с Амалом. Я ничего собой не представляю. Да, мне легко дается многое, но я так и не знаю, что из этого всего по-настоящему мое. – Яр, а вдруг я тоже убийца?
Брат так и замер с чашкой капучино под носом. Пенка вспорхнула с ее поверхности от его возмущения, и он слизал ее с кончика носа слишком длинным для человека языком.
– Да какая из тебя убийца?! – возмутился, наконец, ставя чашку на стол.
– Что, даже убийца никакая?
– Мама стала убийцей от безвыходности, – возмущался он тихо. – Ее растили в храме убийц, кем еще ей было становиться?
Только я ведь знала, что ей нравилась охота. Может, это просто способность приспосабливаться к любой ситуации, но все же она была одаренной. Чувствовала чужие слабости, карала тех, кто был недостоин жить. Не все так просто! Это Яран не застал ту нашу жизнь, а я хорошо ее помнила. Как четко мама собирала винтовку, сколько ножей у нее было и как легко она попадала ими в муху на лету.
Я
