спросил:
– Ты давно ищешь встречи со мной, не так ли? Присылаешь беспилотники. Отправляешь сообщения. С какой стати?
– Ты прав. Кое-что от тебя нужно, – вздохнул Шанс. – Одна маленькая услуга.
– Говори, – нахмурился наблюдатель.
Старик опустил взгляд и через пару линэй ответил:
– Я хочу, чтобы ты достал младенца.
Лицо Хексуса исказилось от изумления. Он сел ровно, затем согнулся вперёд, поставив локти на колени.
– Ребёнка?
– Новорождённого мальчика, – кивнул старик.
– Стой-стой. Подожди, – нервно заулыбался наблюдатель. – Ты что задумал?
– Мне нужно человеческое тело.
– В какие дебри тебя занесло? Боюсь спросить зачем?
– И не надо. Не хочу ничего объяснять.
– Да ладно. Расслабься. Не буду расспрашивать, – прошипел наблюдатель, а после нормальным голосом добавил: – Что с людьми делает время?!
– Не только с людьми, – грустно произнёс интеллект.
– Проехали. Мой дом – то место, где тебя поймут. Думаю, ты и сам это прекрасно сознавал, раз так рвался встретиться.
– Да, – сухо ответил гость с Мегатремзиса.
– Ты только за этим?
– Поможешь?
– Помогу ли я… Конечно. Ты обратился по адресу.
Голографический человек поднялся с дивана и передал другу листок бумаги с написанными параметрами ребёнка.
***
Очередной парень, выглядевший как хиппи, проводил Шанса в гостевые апартаменты и провёл небольшой инструктаж по станции. Старик остался один: сел в кресло напротив круглого иллюминатора, укрытого снаружи плотной сеткой из струн биридия, и посмотрел на светящуюся во тьме Ксему.
– Прости меня, Господь, – с болью произнёс он, опустив голову. – Прости меня, Господь. Прости меня, Господь.
Помехи исказили голографическую оболочку пришельца.
***
Чуть меньше хроноритма интеллект не выходил из номера. Цифровую душу терзало ожидание вестей от Хексуса. Когда настала ночь и по корпусу станции стали разливаться волны баса, Шанс решил выйти на разведку. Ему захотелось исследовать греховный инопланетный мир, гудевший за дверью.
Старик подошёл к зеркалу, хмуро посмотрел в глаза отражению, затем медленно поправил воротник рубашки и поставил пряжку ремня по центру живота.
– Прости, Господь. – С потерянным видом, но решительной походкой он вышел из номера.
Шанс направился на звуки музыки и радостные визги отдыхающих. Уже через пару мато перед ним распахнулась дверь. Он оказался в трясущейся от мощного баса центральной галереи станции.
Голографический человек поспешил через весь танцпол к свободному столику и сходу уселся на красный кожаный диван.
Некоторое время пришелец просто наблюдал за беснующимися людьми,
