Однако только в книжной лавке ощутил себя полным глупцом. Продавцы там были слишком заняты и не запомнили никого с иностранным акцентом; за последние полчаса к ним таких заглянуло несколько человек. Я ошалело огляделся по сторонам, обратился к двум похожим с виду незнакомцам, нарвавшись в ответ на подозрительные и оскорбленные взгляды, и поспешил назад в отель.
Носильщик снова меня ждал.
– Не повезло, сэр. – Он обращался ко мне, как сочувствующий болельщик к последнему в забеге с препятствиями.
– Вы о чем? Бергманн так и не вернулся?
– Вернулся и снова ушел, через минуту, как вы убежали. «Где он?» – спрашивает, совсем как вы. Потом ему позвонили – господин со студии. Мы ему все утро дозвониться пытались. И вот, он попросил доктора приехать как можно быстрее. Я говорил, что вы сейчас вернетесь, но доктор и слушать не стал. Он такой, сэр, – само нетерпение. Я его в такси и посадил.
– Он не оставил мне записки?
– Оставил, сэр. Вы должны встретиться с ними в кафе «Рояль». Ровно в час.
– Да будь я проклят.
Я прошел в вестибюль, сел в кресло и утер пот со лба. Что ж, ладно. Кем они себя возомнили? Будет мне наука. Одно я решил точно: от меня они и слова не дождутся. Только если не придут ко мне сами и не просидят у порога весь день.
Я нашел их в гриль-зале.
Явился на десять минут позже, слегка потешив уязвленное тщеславие. Метрдотель знал мистера Четсворта и указал, где его найти. Я же присмотрелся к нему с расстояния, не спеша подходить к столику.
Спиной ко мне сидел обладатель взъерошенной седой шевелюры, а напротив него – мордатый блондин с жиденькими прилизанными волосами, в очках с толстой роговой оправой. Седой напряженно подался вперед, тогда как мордатый, душа нараспашку, откинулся на спинку стула.
– Между нами, – разглагольствовал он, – у них один недостаток: нет savoir vivre[11].
Взгляд его бледных, увеличенных очками глаз блуждал по залу. Без удивления он задержался на мне:
– А вот и мистер Ишервуд. Рад видеть. Вы двое, полагаю, еще не знакомы?
Сказав это, мордатый остался сидеть, зато Бергманн с поразительной живостью вскочил из-за столика. Ни дать ни взять клоун на представлении.
«Грустный клоун», – отметил я про себя и, пожимая Бергманну руку, не сдержал улыбки: мне показалось, что представлять нас друг другу излишне. Бывает, встретишь человека, и оказывается, что давно его знаешь. Разумеется, мы с Бергманном знали друг друга. Сам он, его голос, черты были несущественны, а вот его лицо я знал. Это было лицо политической ситуации, целой эпохи. Лицо Центральной Европы.
Уверен, Бергманн понимал, что происходит у меня в голове.
– Как поживаете, сэр? – Он с легкой иронией выделил последнее слово. Мы некоторое время постояли, приглядываясь друг к другу.
– Присаживайтесь, – великодушно пригласил мистер Четсворт. Затем
Манеры (
