услышал наверху шаги Катерины и прекратил чтение, готовый засунуть бумаги обратно в конверт. Шаги остановились у лестницы.
– Эдгар, уже почти десять, – крикнула она.
– Правда! Мне пора! – Он погасил лампу и сложил бумаги в конверт, удивляясь собственной осторожности.
Катерина поджидала его наверху лестницы, с сюртуком и чемоданчиком с инструментами.
– Обещаю, что сегодня приду вовремя, – сказал он, ныряя в рукава.
Эдгар поцеловал ее в щеку и вышел на холод.
Остаток утра он провел за настройкой “Броадвуда”, принадлежавшего члену парламента, который в соседней комнате громогласно вещал о возведении нового приюта для душевнобольных благородного происхождения. Эдгар быстро закончил работу; он мог бы потратить больше времени на тонкую настройку, но у него сложилось впечатление, что инструментом редко пользуются. К тому же в гостиной, где стоял рояль, была плохая акустика, а политическая позиция депутата показалась Эдгару отвратительной.
Он ушел оттуда вскоре после полудня. Улицы были запружены народом. В небе висели низкие облака, угрожавшие пролиться дождем. Не без помощи локтей он расчистил себе путь сквозь толпу и перешел на другую сторону улицы, но там наткнулся на группу рабочих, которые кирками взламывали мостовую, перекрыв движение. Среди ожидающих возможности проехать экипажей шныряли продавцы газет и всякой мелочи, громко выкрикивая заголовки новостей и рекламируя товар. Двое мальчишек перебрасывались мячом над головами людей, мгновенно прячась, если мяч попадал в экипаж. Начал накрапывать дождик.
Обогнув рабочих, Эдгар несколько минут шагал, высматривая омнибус, но тут морось превратилась в настоящий дождь. Он укрылся под козырьком какого-то трактира, название которого было вытравлено на матовом дверном стекле; за большими окнами маячили спины джентльменов в костюмах и напудренных женщин, их силуэты расплывались в потеках влаги, покрывавшей стекло. Эдгар поддернул повыше воротник и перевел взгляд на заливаемую дождем улицу. Пара возниц, оставив свои двуколки на другой стороне, бегом устремились в его направлении, натянув куртки на головы. Он отступил, чтобы дать им пройти; когда они входили, из открытой двери пахнуло тяжелой смесью духов, пота и разлитого джина. Он услышал пьяное пение. Дверь захлопнулась, Эдгар остался на месте, разглядывая улицу. И размышляя о материалах Военного министерства.
В школе он не проявлял особого интереса к истории или политике, предпочитая изящные искусства и, конечно, музыку. Если у него и имелись какие-то политические взгляды, то уж ближе к позиции Гладстона[4] и Либеральной партии, поддерживающих правящую династию, хотя это мало походило на убеждение, родившееся в результате серьезных раздумий. Его недоверие к военным было скорее инстинктивным, ему претила самонадеянность, с которой они отправлялись в колонии
Уильям Гладстон (1809–1898) – известный британский политический деятель XIX века, прославленный оратор, один из инициаторов парламентской реформы.
