проработавшим в Швеции около 10 лет, в Швеции началась целая эпоха, ознаменовавшаяся беспардонным вмешательством иностранных дипломатов во внутренние шведские дела, – эпоха, в которой иностранные посланники фактически выступали в роли вождей шведских партий.
В это же время из Вены вернулся шведский посол граф Карл Густав Тессин, сразу ставший в центр политической борьбы, развернувшейся накануне созыва риксдага. Он примкнул к группе Юлленборга-Хёпкена и стал котироваться на пост лантмаршала риксдага. Это вызвало недовольство королевы Ульрики Элеоноры, которая высказалась против выдвижения графа на эту должность. Высказывание королевы вызвало бурю возмущения во всех слоях и политических группировках, особенно среди сторонников Юлленборга. Он уже открыто выступал против партии королевского двора, поскольку Фредрик дал себя уговорить примириться с Хорном. В результате Тессин с огромным преимуществом перед другими кандидатами был избран на пост лантмаршала.
Французский посланник, между тем, пользовался большой популярностью у шведской дворянской молодёжи. Как сказал Хорн, вино из погреба де Кастехи опьянило шведскую молодёжь, и надобно было дать ей теперь вытрезвиться. К молодёжи, как сообщает Соловьёв, присоединились стокгольмские дамы. Отличительным признаком противоборствующих групп стали застольные тосты: партия, выступавшая за немедленную войну с Россией и возглавляемая графинями Ливен и Делагарди и баронессой Будденброк, провозглашала тост: «Was wir lieben!»28, в то время как графиня Бонде опрокидывала бокал при тосте «Ich denke es mir!»29 Не проходило ни одной пирушки, на которой из-за этих глупых тостов не происходили бы ссоры и скандалы. Молодые люди, чтобы оттенить героизм упомянутых дам, стали дарить им ленты, табакерки и игольники, оформленные в виде мужских шляп. Отсюда, пишет Соловьёв, партия войны получила название партии шляп, в то время как партию мира стали называть партией ночных колпаков. Вышеприведенные тосты стали достоянием не только дворянских пирушек, но проникли во все слои населения, и названия партий укрепилось в сознании всех шведов.
Г. Веттерберг приводит иное объяснение, основанное на воспоминаниях А. Рейтерхольма, живого свидетеля того времени. Накануне Рождества 1738 г. сторонники Юлленборга придумали медаль, изображавшую стол, под которым валялись эмблемы четырёх шведских сословий (шпага, книга, чаша весов и серп) и жезл лантмаршала риксдага. Тут же под столом стоял ночной горшок, из которого торчал ночной колпак. Рядом со столом стоял обелиск, украшенный лавром и пальмовыми ветвями и увенчанный шляпой. К шляпе простиралась рука с лавровым венком и надписью dignum virtutis praemium («достойное вознаграждение добродетели»). Шляпа была избрана знаком партии Юлленборга на риксдаге, а его противники, сторонники Хорна и короля, получили кличку ночных колпаков.
Турецкая авантюра
«То, что мы любим!» (нем.)
«Так мне кажется!» (нем.)
