разрешения на проход через из земли. Одни говорили, что сними немедленно нужно заключить союз против ацтеков. Другие говорили, что неизвестные пришельцы еще не доказали, что являются настоящими врагами Монтесумы, как не доказали еще свою силу в сражении с настоящими воинами.
– Так что, – говорили эти участники совета, – давайте первыми нападем на них, и, если они докажут, что могут выстоять против нас, то мы примем их предложение.
Это мнение взяло верх, было решено сражаться, были направлены силы для охраны укрепления. Но было уже поздно. Кортес и его армия уже прошли через неохраняемый проход и шли по земле свободной республики.
Пройдя несколько миль, их предводитель, ехавший впереди маленького отряда всадников, увидел небольшой отряд воинов, вооруженных макуатлями и щитами, одетых в доспехи их стеганого хлопка, быстро приближавшихся к нему. Это был отряд, предназначенный для обороны укрепления. Увидев, что испанцы уже миновали ее, они остановились и, поскольку те приближались, развернулись и побежали. Кортес кричал, чтобы они остановились, но те побежали еще быстрее, и тогда он и его товарищи пришпорили лошадей и догнали их. Видя, что убежать не удается, тласкаланца развернулись и, вместо того, чтобы сдаться или показать свой страх перед преследователями, бросились в атаку. Хоть их было мало, но сражались они отчаянно, удерживая позицию до тех пор, пока, несколько минут спустя, не появился основной отряд, авангардом которого они были. Он насчитывал несколько тысяч человек, и, оказавшись на месте, сразу вступил в бой с маленьким отрядом испанской кавалерии. Засыпав их дождем стрел, они с дикими криками набросились на всадников, стараясь вырвать у них копья и стащить с седел. Казалось, что они понимали, что всадник и лошадь – отдельные существа, чем отличались от тех, с кем испанцы сталкивались прежде. К счастью для всадников, теснота была такая, что их противники почти не имели возможности пользоваться своим оружием, а сами они, сидя выше них, могли очень результативно орудовать своими шпагами. Все же тласкаланцам удалось стащить с коня одного всадника и нанести ему тяжелые раны, от которых он вскоре скончался. Были также убиты две лошади, что для испанцев стало более серьезной потерей.
Многие тласкаланцы получили смертельные раны, но вид их павших товарищей только пробудил в остальных новую отвагу и новую ярость. С детства тласкаланцам внушали, что нет большей славы, чем обрести гибель на поле брани, и что павшие сразу попадают в блаженные чертоги Солнца. Нигде в Новом Свете не встречали испанцы таких воинов, как эти, и для них было огромным облегчением увидеть быстрое приближение собственной пехоты, и они отступили, чтобы за ее рядами перевести дух. Огонь артиллерии и мушкетов и стрельба из арбалетов произвели такое впечатление на тласкаланцев, впервые слышавших производимый ими ужасный звук и наблюдавших смертоносное действие огнестрельного оружия, что они больше не осмеливались продолжать сражение. Они
