указали на ворох шелков и кружев, небрежно брошенных на постель. Роскошные платья, отделанные жемчугом и золотым шитьем. Изящные туфельки на высоком каблуке. Ночные сорочки, почти неприлично прозрачные. Все безупречно сшитое, будто специально на меня.Щеки вспыхнули от стыда и негодования. Значит, все уже знают, кем меня тут считают? Подстилкой Фэйрфакса? Еще и наряжают, словно на продажу! А эти змеюки так и сочатся ядовитой смесью зависти и брезгливости.
Горло перехватил спазм унижения. Но злиться на служанок было бессмысленно. Они лишь выполняли приказ.
– Спасибо. Только я не голодна. И одежда мне ваша без надобности, – процедила я сквозь зубы. И отвернулась к окну, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.
Девушки лишь переглянулись и неслышно ушли, плотно прикрыв за собой дверь.
Когда их шаги затихли в коридоре, я смахнула непрошенную слезинку и осмотрелась. Скользнула пальцами по резным панелям, тронула бархатные портьеры, разглядывала картины в тяжелых рамах. Кабинет Николаса оказался под стать хозяину – богатый, внушительный, но при этом лаконичный и строгий. Ни излишеств, ни вычурных безделушек – только самое необходимое.
Огромный стол, заваленный свитками пергамента, исписанными четким убористым почерком. Книжные шкафы до потолка, уставленные фолиантами в кожаных переплетах с тиснением. Оружейная стойка с внушительной коллекцией клинков – от изящных рапир до тяжелых двуручных мечей. Массивный глобус с затейливой гравировкой, старинная астролябия. В углу – мольберт с незаконченным угольным наброском и мраморная чаша, до краев наполненная прозрачной водой. Видимо, для ритуалов.
Но чем дольше я бродила по комнате, тем сильнее меня охватывала бессильная ярость. Эта обманчивая роскошь, мнимое гостеприимство… Всего лишь позолоченная клетка для пойманного демона! Издевательство над моей беспомощностью, насмешка над отчаянным положением.
В какой-то момент злость затопила меня целиком, погребла под собой остатки разума и самоконтроля. Схватив со стола тяжелый канделябр, я с исступлением обрушила его на столешницу. Бронза врезалась в полированное дерево, круша и царапая. Свитки разлетелись по полу ворохом скрученной бумаги.
С диким воплем я кинулась к книжным полкам. Принялась яростно сдирать с них тома, швыряя на пол. Те с глухим стуком падали на ковер, распахиваясь и теряя страницы. Добравшись до шкафов, я рванула на себя створки. Что-то с звоном посыпалось вниз, но мне было плевать. Слепо, бездумно, я крушила все, до чего могла дотянуться.
Схватив кувшин с вином, я с размаху запустила его в стену. Он разлетелся вдребезги, забрызгав темно-бордовыми каплями светлые обои. Вино смешалось с моими слезами, текущими по щекам, солоно-горькими на вкус.
Обессилев, я обмякла на полу посреди учиненного разгрома. Комната теперь напоминала эпицентр урагана – все перевернуто вверх дном, распотрошено и перебито. Прямо как моя собственная жизнь…
Грудь
