но ничего не сказали.
Не хочу утомлять читателя описанием путешествия наших героев вдоль побережья Западной Африки. «Ласточка» миновала архипелаг Бижагош – группу из восемнадцати крупных и множества мелких островов, не останавливаясь, и англичане с ужасом думали, что затеряться здесь их шхуне, что юнге обмакнуть кисть в смоляную бочку. Но не могли же они осматривать каждый остров? Приходилось довериться чутью капитана Линча. В который раз довериться, а ещё уповать на морскую удачу, а главное, на честность штурмана Джона Пендайса.
Поэтому «Ласточка» на всех парусах летела к полуострову Калум.
***
Они увидели «Архистар» в зрительную трубу именно там, где и ожидали увидеть, недалеко от острова Томбо, что находится рядом с полуостровом Калум. «Ласточка» встала по другую сторону этого острова, подняв английский флаг.
– Мы атакуем их на рассвете, когда все, кроме вахтенных, будут спать. И я очень надеюсь, что мистер Пендайс нам поможет, – сказал капитан команде, которая сидела и лежала на палубе возле пушек. – Пленных не брать… Мне нужны только боцман Джонс и эта женщина… Штурмана Пендайса тоже не трогать, разумеется…
Они отправились на вылазку ещё вечером – почти весь экипаж, только один матрос и кок Пиррет остались на «Ласточке» караулить сундук с «Аточа». До острова они добрались на шлюпках и залегли там, стараясь поспать хоть немного до намеченного часа, и большинству, особенно старым, опытным матросам, это удалось. Костра не разжигали, боясь привлечь к себе внимание. Капитану, мистеру Трелони и доктору Леггу не спалось, они сидели, привалившись спиной к борту перевёрнутой шлюпки, и говорили о чём-то неспешно. Платон лежал рядом с закрытыми глазами, он или спал, или слушал джентльменов. Негромкий рокот прибрежной волны навевал успокоение.
– Любовь – это болезнь, которая укладывает людей в постель… Это я вам, как доктор, говорю, – сказал доктор Легг и зевнул.
Мистер Трелони засмеялся негромко и хлопнул себя рукой по щеке в очередной попытке убить какого-то кровососа.
– Ну, если и болезнь, то, слава богу, не заразная, – ответил он. – А то бы все перезаражались друг от друга.
Сквайр привстал, сломал себе какую-то ветку и стал отмахиваться ею от насекомых.
– И, наверно, это единственная болезнь, от которой никто не хочет вылечиться, – продолжал доктор глубокомысленно.
– Иногда ты должен понять, что твоя любовь преступна, – жёстко сказал капитан, до этого молчавший.
Невдалеке что-то заухало, перекрывая весь остальной ночной гвалт и стрёкот. Кто-то стремительно и бесшумно пролетел у них над головой, потом ещё, с другой стороны.
– Что это за птица? – спросил доктор и опять зевнул.
– Это летучие мыши, – отозвался Платон со своего места, он, как оказалось, тоже не спал.
Доктор
