русский. Впереди столько счастья.…
– Принесите мне кофе, покрепче, без сахара, пожалуйста.
Стюардесса ставит перед ней чашечку ароматного кофе, мило улыбается.
– Вам принести плед? – участливый взгляд.
– Да, спасибо.
Она укутывается в мягкий плед, отпивает кофе.
Что делать? Как рассказать, объяснить дочери, что она не может, не должна выходить за него замуж, что это ошибка. Он – бывший муж её матери. А если он её отец? Хотя он сказал, что детей иметь не может. Нет, полный бред. Она не может быть его дочерью. Всё равно, всё равно этого не должно произойти, этот брак невозможен. Зачем ей этот старик? На фотографии он выглядит молодо, но возраст! Его не скинешь со счетов. А если она ошибается и он вовсе не тот, а другой, один из многих, чем-то напоминающий того из прошлого. Но эти глаза! Всё такие же синие, влекущие, родные! Неужели она ревнует свою дочь к нему? Да! Да! Да! Ревнует! Дико ревнует! Ревнует, как брошенная, отвергнутая женщина к молодой сопернице.
Её супруг догадывается или нет? Быть может это ошибка, поэтому все вокруг молчат? И только она мучается дурью, ею же сотканной из паучьей паутины. Можно сойти с ума. Какой бесконечно долгий перелёт. Что их завтра ждёт?
Глава 3
Дочь права.
Она выходит замуж за другого Петера, не моего. Почему не приходит облегчение от мысли – этот не тот. Нет, не факт, не факт. Хочу его видеть. Он так похож на того, чужого, далёкого. Больно. Почему? Почему он должен быть так похож на того, почему он должен носить его имя? Что на свете нет других мужских имён? Только Петер? Как наказание. За что? За любовь? Страдания? За что? Всё жизнь живу с именем в сердце, как с гнойником под кожей. Жду, когда прорвёт, исчезнет, излечусь. Нет, не проходит. И её простить не могу. Опять я за своё. Что я не могу простить дочери? Что родилась, когда было так больно от предательства. Ещё не успела забыть его руки, запах, цвет глаз, а она заявила о себе. Она его дочь. Первый раз в жизни признаюсь самой себе, утверждаю, внушая факт, свершившийся тридцать лет назад. Всегда боялась думать о ней, как о его дочери. Как он мог утверждать, что бесплоден, в том время, когда она уже жила во мне? Я была готова на жертву – никогда не иметь детей, лишь бы он был рядом, всегда мой. Мужчины не женщины. Для мужчин бесплодие не трагедия. Другой бы не признался, скрывая всю жизнь, доказывая с пеной у рта, что в этом нет его вины. А этот?! Нет, здесь что-то другое. Тайна? Неужели я его не знала? Любила, как доверчивая овца, а он оказался хитрей, подлее, не так прост и чист. Что он пытался скрыть? Не любил? Любил, но не самозабвенно, жертвенно, как я.
Неужели в жизни, как в сказке, можно исчезнуть навсегда, оставив послевкусие, сомнения, было ли?
…Она открыла глаза. Рядом не было принца.
– Приснилось, – подумала принцесса, горько заплакав, понимая, что это всего лишь сон. Лишь белая роза на подушке, благоухала ароматом, прекрасного забытья».
