вестей ни от Степана, ни от отца. А может, эти известия специально кто-то задерживал и не допускал до нее? Временами она забивалась в угол и втихомолку давала волю слезам. Но вскоре вскакивала и бралась за учебу.
Хозяева Настуси не могли нарадоваться на столь прилежную ученицу.
А тем временем Степан Дропан, ее жених, имея при себе большие деньги, ехал в составе польского посольства по следам своей невесты. Он побывал в Бахчисарае и уже добрался до Кафы. Зашел помолиться в церковь тринитариев, что находилась в одном квартале от дома, где держали Настусю.
Расспросил о невесте и двинулся дальше – в самый Цареград. Но нигде о ней не было никаких вестей. И не вернул он Настусю, и она не обрела его. А хитрым торговцам так и не удалось использовать ее в своих тайных целях. Ибо непостижимая рука Господня правит судьбой людей и народов на всех путях, которые те выбирают по собственной воле, устремляясь к добру или злу.
Глава VI
В неведомое будущее
Ambula ubi vis, quaere quodcumque volueris: et non invenies altiorem viam supra, nec securiorem viam infra, nisi Viam Sanctae Crucis[52].
Клином ввысь, храня обычай, Грусть неся с родной земли, По-над морем, песнь курлыча, Улетают журавли[53].
Немало дней минуло в школе невольниц, и над Кафой уже второй раз пролетели на север журавли. Пришла весна-красавица, и земля заблагоухала. В один из вечеров, когда к пристани причалило несколько турецких галер, увидела Настуся из окна своей комнаты, как стража на пристани внезапно начала срывать с себя шапки и чалмы, швырять их наземь и топтать ногами. Горестные вопли воинов доносились даже сюда.
Мгновенно разлетелась весть, что в городе Ограшкей умер в дороге старый султан Селим[54], и теперь его тело на повозке, запряженной черными волами, везут в Стамбул.
Невиданное волнение овладело мусульманами. С уст не сходило имя наследника престола, который до этого был наместником Магнесии.
– На престол вступает молодой Сулейман!
Эти слова мусульмане произносили с особым пафосом, и при этом в их глазах появлялось таинственное выражение.
Даже воинские отряды, маршировавшие по улицам города, казалось, по-иному ступают, иначе несут на плечах мушкеты, по-другому держат головы. Шаг янычар стал тверже, а их икры были напряжены, как сталь… На старых, черных от копоти улицах Кафы собирались толпы турок и татар и пронзительно восклицали, обращаясь к небу: «Аллаху Акбар![55] Пусть сто лет живет султан Сулейман, десятый сын Османов!»
И с этими восклицаниями как бы некая волна веры и надежды накатывала со стороны Черного моря и гор Чатырдага и омывала народы ислама, укрепляя их души и тела.
Даже во дворах гаремов набожные мусульманки поднимали своих детей ввысь и с восторгом шептали: «Наша кровь и добро – на волю падишаха!»
И все мечети стояли нараспашку, а правоверный народ валом валил
Ищи, где хочешь, ступай, куда угодно: и все равно не найдешь дороги опасней и выше, чем Крестный путь (
Пер. И. Бондаря-Терещенко.
Селим I, отец Сулеймана Великолепного, вошел в турецкую историю под именами Грозный и Жестокий. Еще отец Селима, султан Баязет, опустошал украинские земли вплоть до Самбора и Перемышля. Селиму удалось нанести жестокое поражение Персии и захватить Сирию и Египет, где по его повелению были утоплены в Ниле более 20 тыс. пленных мамелюков. Селим также был известен жестоким обращением с ближайшими родственниками. Скоропостижно умер во время путешествия в 1520 г. (
«Господь всемогущ!» (
