которого я не особенно поняла. Но я всё равно знала, что она никому ничего не скажет. Мы с сестрой друг друга не выдаём.
Папа прижимал к лицу Дэйви пакет замороженного зелёного горошка и уговаривал его не вертеться. Изабель взобралась на подлокотник дивана, намереваясь повторить подвиг Дэйви, а мама говорила, чтобы она немедленно прекратила.
Родители, мельком глянув на меня, махнули мне рукой, и я мигом оказалась за дверью.
Я проскальзываю на сиденье в нашей кабинке, третьей справа, и велю себе думать, будто сегодня самый обычный день. И я здесь вовсе не для того, чтобы отыскать ключ, который был – а может, и не был – оставлен здесь для меня 366 дней назад. Если я не буду сильно волноваться и дёргаться, возможно, я что-нибудь вспомню. Если я просто раскрою сознание и расслаблюсь, возможно, всё придёт само собой. Мой папа любит повторять, что если смотреть на чайник, он никогда не закипит.
Знаю, знаю. Чайник закипит в любом случае, смотришь ты на него или нет. Да, очень смешно.
За окном синее-синее небо, в котором ныряют чайки. Если бы я села по другую сторону стола, я бы оказалась лицом к волнолому и полосе прибоя. Но это моё место, и менять его я не собираюсь. Именно здесь я всегда сидела, а Лукас – напротив меня, с лицом, перепачканным начинкой от пиццы. И с пятнами томатного соуса на рубашке.
Я всё помню, ясно?
Твоя рубашка была вечно заляпана томатным соусом.
Но сейчас всё это не имеет никакого значения. Сейчас мне нужно просто посидеть подумать. Разобраться во всём. Подготовиться к тому, что ключа здесь не окажется. Или к тому, что он всё-таки может быть здесь.
Здесь меня никто не побеспокоит. Не такой это ресторан. Здесь можно сидеть и думать. А если хочешь что-то заказать, нужно подойти к стойке.
– Что вам предложить?
– А? – я поднимаю глаза.
Должно быть, это официантка, потому что она в форменной одежде и держит в руках блокнот и ручку.
– Что тебе принести, милая? – Видимо, я как-то странно на неё смотрю, потому что она добавляет: – Поесть? Или напитки?
Официантка? Это что-то новенькое.
Я осматриваюсь. В смысле осознанно оглядываюсь по сторонам. И замечаю, что на стене напротив появилась фреска – римский Колизей. Раньше его здесь не было. А над тем местом, где обычно стоят посетители, собираясь сделать заказ, натянута такая красно-белая полосатая штуковина, похожая на половинку зонтика. Вот и официантки ещё появились.
Столько всего изменилось. А из старого-то осталось хоть что-нибудь?
Может быть, это даже не тот стол.
Но я уверена, что он имел в виду именно «Пиццу Винсента». Правда же?
Иначе и быть не может. И ещё я точно знаю, что он имел в виду число Пи.
То есть 3.14, постоянная Архимеда, отношение длины окружности к её диаметру.
А может, в ключе подразумевалось время? Скажем, 3:14 пополудни, а число Пи было просто отвлекающим манёвром, чтобы меня запутать и сделать задачку посложнее?
Эй,
