реальное природное «существование» – это мое существование в качестве философа природы; мое реальное религиозное «существование» – это мое существование в качестве философа религии. Но это – отрицание и религии, и человечности. Эта критика касается не только Гегеля, но и тех, кто стремится растворить человеческое существование в чисто научной «возможности».
д. Непосредственный и личный опыт существования
Поскольку к существованию нельзя подойти рационально, поскольку для всякого мышления оно – «внешнее», как подчеркивают это Фейербах и Шеллинг, – к нему следует подходить эмпирически. Шеллинг подробно обсуждает эмпиризм и столь явно симпатизирует ему, что прямо говорит о своем предпочтении английского эмпиризма диалектической системе Гегеля. Шеллинг пишет (эту фразу впоследствии часто и неверно цитировали), что истинными философами среди англичан и французов являются их великие ученые. С другой стороны, он проводит различие между разными формами «эмпиризма». Шеллинг отрицает то, что он называет «чувственным эмпиризмом», но признает «эмпиризм a priori». О последнем Шеллинг говорит: «Рациональная философия есть также и эмпирическая по отношению к своему материалу»[18]. Ее истинность, однако, не зависит от какого-либо существования. «Она была бы истинной даже в том случае, если бы не существовало ничего»[19]. Ибо объектом этой философии выступает сфера умопостигаемых отношений («Sachverhalte», как позднее назовет ее Гуссерль).
В отличие от «эмпиризма a priori» экзистенциальная философия подходит к «существованию» полностью a posteriori. Мы воспринимаем «существование» тем же способом, что и какого-либо человека – через его действия. Мы не строим умозаключений, двигаясь от наблюдаемых следствий к их причинам, но встречаем личность непосредственно в ее высказываниях. Таким же образом, настаивает Шеллинг, следует рассматривать всемирный процесс как непрерывное самооткровение Непредставимого (Unvordenkliche), т. е. того, что должно быть предпосылкой всякого мышления. Это Непредставимое – не Бог, но оно открывается как Бог тем, кто получает откровение непосредственно в критический момент уникального переживания. Это откровение требует свободы обеих сторон; оно не есть необходимость мышления наподобие идеи «Абсолюта», взятой в качестве высшего понятия рациональной философии. Таким образом, Шеллинг возвращается к критической позиции Канта: Бог как Бог есть объект веры, и не существует рационального понимания идеи Бога. Для чистого мышления Бог остается просто возможностью, в этом Кант и Шеллинг согласны. Но Шеллинг пошел дальше: в попытке приблизиться к Богу откровения он исходил из третьего типа эмпиризма – «метафизического эмпиризма», который привел его к новой спекулятивной интерпретации истории религии. Этот спекулятивный порыв победил в его сознании экзистенциальное ограничение и смирение, которые он сам постулировал.
Хотя философы существования отрицали «метафизический эмпиризм» Шеллинга – многие из них были весьма
