меня в кино, – с улыбчивой досадой вздохнула Алёна.
– И никогда не узнает никто, что мы ходили в кино… – нараспев произнёс Вова. – Свожу. Жизнь длинна. Длиннее, чем поездка в лифте. И чуть сложнее пачки сигарет.
Двери открылись симметрией разъехавшихся в разные стороны створок. Вова галантно пропустил даму вперёд:
– Направо.
А справа, у распахнутой двери, в драном на большом пальце носке, с широкой вожделенной улыбкой вместо лица томился Костик.
– Пупсичек, здравствуй! – хваткие, довольные руки его потянулись сомкнуть объятия на спине Алёны.
– Привет и тебе, Константин! – сказала Алёна искренне, осторожно-ёмко ответив на любвеобильные объятия Жо.
Ребята вошли, разулись, избавились от верхних одежд и проследовали на кухню, где Евген уже приготовил Алёне виски-кола-лёд почти один к одному, всё же чуть перелив алкоголь в виде исключения для дорогой гостьи.
– Бонжур, – радушно басил Евген, приветственно протянув огромную пятерню. – Твой напиток богов готов. Так что вперёд, к снаряду.
– Буэнос ночес, – отбила пять Алёна, оперативно расположившись на самом ухоженном стуле. – Благодарствую!
Встретить Алёну вышел и рыжий шпиц Точка Ру. Он коротко обнюхал Алёну, потявкал приветственно, облизал её присевшую руку и вернулся в свою тёплую коридорную корзину.
– Нам нужен тост, – занёс стакан на вытянутой руке Евген.
– Ну, я предлагаю за перемены! – логично предложила Алёна.
– Да! И за бухич! – гаркнул Евген.
– За тухлую вечеринку! – подключился Костик, мастер «заливных» тостов.
Вова промолчал, лишь осторожно поведя бровью в момент единения четырёх стеклянных форм, стиснутых в людских руках.
Алкоголь блуждал по крови, веселил, роднил, притуплял чувства, обесценивал тревоги, искал, как истинный оптимист, плюсы во всём, резко менял темы, раздавал как ни попадя карты, вбрасывал странные песни в плейлист. Но люди были им довольны, а он людьми.
– Вован, тебе Саня Хмурый привет передавал, – вспомнил Евген, умело тасуя карты для новой партии. – На днях его видел, он нехило поднялся.
– И ему передавай, – как-то нехотя, и явно устав от этого имени, ответил Вова. – Он всё в той же теме? Чё, звал тебя обратно?
– Ну, стриптизёром он точно больше не работает, – коварно усмехнулся Евген. – Да и проститутки все на дому работают, больше возить никого никуда не надо.
– Ты что, был, типа, сутенёром? Или стриптизёром? – удивилась Алёна: Евген в её глазах выглядел исключительно и исконно порядочным – его запросто можно было поставить в благородный пример на придирчивой семейной трапезе.
Но едва Алёна вспомнила о семейных торжествах, грусть взяла высокую минорную ноту, отдалённую, но чётко слышимую.
