ее волос и снимать с нее красный халат! Она должна была ждать ночи в ЕГО шатре!
– Йеыхххх! – зарычал Дер-Чи, грохнул кулаками по столу и смахнул пиал.
– Наполните пиал господина, – велел хан. – И поставьте рядом, а то его что-то зрение стало подводить.
Дер-Чи скрипнул зубами. В тот момент он хотел удавить отца, но привычно сдержал себя. Выпил пиал, потом еще и еще. Все, что перед ним по приказу хана поставили. Пил, а в голове зрел план. Пойти к змеенышу и забрать у него рабыню. А будет противиться – перерезать ему глотку. Но праздник все продолжался, и Дер-Чи приходилось сидеть за столом, пока хан не наестся его унижением.
А тот гаденыш тем временем…
– Ыаааааа! – рычал он снова и сметал со стола дорогую посуду.
Но перед ним ее выставляли снова, клали лучшие куски. Отец собственноручно соизволил послать ему бараний глаз. Дер-Чи едва сдержался, чтобы не сплюнуть. Сжал руки на груди и проговорил:
– Благодарю, мой хан.
Но наконец пир закончился, хан наелся и напился. Дер-Чи первым после отца поднялся из-за стола и хотел уйти, однако Угэ обернулся и приказал:
– Проводите господина, он сегодня устал.
Еще одно унижение!
Но он только поклонился. Пришлось вытерпеть, пока верные прихвостни отца доведут его до шатра. Он вошел внутрь, развернулся и рыкнул:
– Что, и исподнее снимать мне поможете?
Все-таки он был старшим сыном хана. Воины поклонились и ушли. Все! Теперь его ничто не удержит. Он возьмет себе светловолосую рабыню.
В шатре вертелся мальчишка-прислужник, его ждал, чтобы помочь разоблачиться. Дер-Чи рявкнул, чтобы тот убирался. А потом быстро пристегнул к поясу меч, взял топор и уже собирался выйти, как полог его шатра распахнулся.
Вошел Угэ-хан и с ним его правая рука, старый Забу-Дэ. Дер-Чи беззвучно выругался сквозь зубы, но сцепил руки на груди и склонился перед ханом:
– Отец.
А тот оглядел его с ног до головы и хмыкнул.
– Далеко собрался, сын?
Он не стал отвечать, выпрямился и застыл. Угэ скрипуче рассмеялся:
– Не спится? Живот болит?
Не насытился его унижением?!
Сейчас в нем говорил арак, но Дер-Чи не выдержал, рявкнул:
– Ты должен был отдать ее мне!
– Поучи меня, что я должен, – голос хана опасно похолодел.
Когда Угэ бывал в таком настроении, легко можно было недосчитаться головы. Дер-Чи опомнился:
– Прости, отец.
Но он был обижен. А хан смерил его взглядом, прошел вглубь шатра и проговорил:
– Никуда не пойдешь.
– Почему? Если я убью его сейчас и заберу рабыню – это будет справедливо! – выплюнул Дер-Чи.
Голос подал старый Забу-Дэ. Он равнодушно проговорил:
– А зачем? Тэмир ранен. Ты неплохо достал его копьем. Ему сейчас не до рабыни,
