права была, Санька: не может быть, чтобы никто оттуда не вернулся, иначе откуда бы слухам и рассказам взяться? Значит, нужно только отыскать того, кто знает что-то, выслушать и крепко подумать.
– И ты что-то успел узнать?
– Да… – Россомаха подкинул в костёр пару веток. – Кое-что успел. Туда можно пройти, зная Слова, только что это за Слова, я выяснить пока не сумел. А вот Диего, поди, знает. Точно, знает. – Он задумался, глаза подёрнулись мечтательной дымкой. – Думаю…– Сказал какое-то время спустя, – всё у нас получится. Чувство такое. А у тебя?
– Сейчас у меня бессонница, и мне ничего не кажется. – Проворчала Санька. – Давай, рябиновки, что ли, дёрнем?..
Позади и выше них, абсолютно не слышный и не видимый, лежал снежный барс, слишком крупный для диких кошек своего вида; щуря яркие глаза, в которых отражался огонь костра, он время от времени смачно облизывал усы и прислушивался к разговору двоих у костра. Сложно определять настроение кошек по их морде, но у этого кота выражение было явно презрительное.
Глава третья
Руна Беркана
Диего вернулся утром, с рассветом, бодрый и довольный, заявил, что сыт, и рассказал о странном стойбище выше по реке, над руслом которой они шли весь день.
– Да нет, не выверты. – Возразил на испуганный вопрос Саньки. – Вообще не нечисть, что и странно.
– Почему?
– Там одни женщины. Причём, молодые и красивые.
Хара усмехнулся и хлопнул Росомаху по плечу, но ничего не сказал; тот нахмурился и ответил ему тычком под рёбра, бросив пугливый взгляд на Саньку.
– Наведаемся? – Спросил Диего.
– А это по пути? – Недовольно спросила Санька. Как только Россомаха взялся скрывать от неё свои похождения, в ней, как в истинной женщине, проснулась ревность.
– Точнёхонько по курсу. – Засмеялся Диего, садясь в седло. – Я решил ночью немного разведать путь, покружил по округе. – Даже очень странно.
– Да. – Согласился Россомаха. – Женщины… Молодые и красивые. Если по какой-то причине ушли от своих стойбищ, то должны были глухое место выбрать, вдали от троп. Что, все красивые?
– И ещё какие. – Диего посмотрел с высоты седла на Саньку, подмигнул ей по своей привычке:
– Не то, что ты, козочка моя.
Санька оскорбилась. Она в курсе была, что не Мерлин Монро, но это было уже хамство!
– Какое тебе дело до моей внешности? – Спросила надменно.
– Я тебе нравлюсь; рано или поздно ты меня станешь домогаться, а я хочу сразу всё расставить по местам. – Глаза его откровенно смеялись, когда он нагнулся к ней с седла. – Чтобы ты была благодарна, что такой, как я, польстился на такую, как ты.
Нагнулся он достаточно близко, чтобы получить от Саньки сочную и хлёсткую оплеуху. Остальные, не слышавшие того, что он сказал, встрепенулись, Россомаха рванулся к ним, но Диего, засмеявшись, послал коня
