жаждет. А то, что готов был умереть ради ночи с тобой.… Так чего спьяну не сделаешь? А потом только и остаётся, что с честью принять удар судьбы. Прости.
– За что? – Пробормотала Санька, опустив голову. – Ты прав. Я знаю. Я не дура. Только оставь меня не надолго, хорошо? – Она встала. – Я… пойду, своего коня посмотрю.
Несколько минут, бездумно протирая шкуру своего любимца куском войлока, она старалась не расплакаться, внушая себе, что это всё ерунда, и не стоит так расстраиваться. Это жизнь! Россомаха живой, горячий, тщеславный и любвеобильный, и он, несомненно, достоин славы, как великий воин, она это знала. Диего так искусно подкинул ей леща насчёт её глаз и улыбки, что она колебалась, и всё-таки нашла в себе силы не заплакать, помня об этом. Ну, и пусть… она и сама думала над этим. Она даже в самых смелых своих мечтаниях никогда не представляла себя с Россомахой иначе, как друзьями. Жена Росомахи! Россомаха и семья – две вещи несовместные. В лучшем случае, эта несчастная будет сидеть в каком-никаком доме, ждать своего героя на редкие побывки и рожать после этого очередного росомасика. Не больше. Она уж точно на это не согласна!
А может, Диего не такой уж и плохой?.. – Она замерла, ничего не видя перед собой, на какое-то время перестав протирать Смога. Тот, присмиревший от удовольствия, шевельнулся, напоминая о себе, повернул голову и толкнул её носом под руку, громко фыркнул. Потрепав его по шее, Санька продолжила прерванное занятие, напряжённо размышляя. Нет, это хорошо, что Диего заставил её очнуться. Это правильно. В следующий раз, когда она попытается вернуться, уже ничто не заставит её цепляться за этот мир! Если только они найдут этот артефакт, она попросит Диего об услуге.… И уже не оглянется.
Ночь была звёздная и морозная, но у костра было тепло и приятно. Россомаха принёс глухаря, которого они зажарили целиком, и, разобрав самые лакомые кусочки, остальное покрошили в котелок с варевом Чена. На свежем воздухе, да с устатку, всё, что угодно, можно слопать, а жареная на костре птичка и вовсе шла на ура. Вспоминали, как коршун утащил мясо, хохотали, как ненормальные, даже Диего. Приятный был вечер, что ни говори.… Но ночью Саньке опять снилась какая-то хрень. Главным образом, она искала: шарилась в запасниках библиотеки, хотя на библиотеку это походило мало, скорее, на какой-то храм, только заброшенный, и искала в манускриптах полный текст «Старшей Эдды». «Ты хоть представляешь себе корабль из ногтей мертвецов? – Вкрадчиво спрашивал её Отто, которого она не видела, но который был совсем рядом. – Ты себе это представляешь?» Санька огляделась: она плыла по тёмному, почти чёрному морю, под низким свинцовым небом, на каком-то корабле, с какими-то людьми, которых только ощущала, но не видела. И вдруг тёмное пространство меж землёй и небом разорвал сполох белого пламени, и она увидела птицу, гигантскую, в несколько раз больше корабля. Она плескала крыльями, играя и светясь, единственный свет в этой мрачной водной пустыне. «Это Феникс!» – Подумала Санька. Но в «Старшей Эдде» никакого Феникса не было, и этот факт почему-то во сне Саньку страшно озадачил, и она продолжала свои поиски, пробираясь по подземелью и пролезая
