на броню, закрывая обзор механикам-водителям. Одновременно на каждую БМД навалилось человек по сто. Колонна встала.
«Что делать, Паша?» – полушепотом прошуршал Щур в подсунутую ему радистом гарнитуру – и тут же вернул ее. Злосчастный полковник (Клешко? Кличко?) как в воду канул. Командир разведроты и несколько разведчиков стали отжимать людей от головной БМД. Те вроде бы и не сопротивлялись: отходили. Но одновременно уже другие, словно илом, обволакивали технику телами. Батальон на глазах тонул в людском болоте.
– Где ваши командиры? – Щур схватил за рукав какого-то парня с черной повязкой на голове.
– Нету у меня командиров, – был ответ.
Генерал сплюнул и снова пошел в Белый дом.
В кабинете Скатова теперь было хоть топор вешай. Здесь сбились Руцкой, Спинжаков, Кобец – всего с десяток сановников, мало или совсем незнакомых Щуру. Двор сосредоточенно курил.
– Что-нибудь случилось, Алексей Иванович? – бесстрастно поинтересовался Скатов.
– Рекомендую всем желающим посмотреть в окно, – пророкотал генерал.
С высоты четвертого этажа хорошо было видно, как сорок с лишком бронемашин – батальон с разведротой – стоят, вытянувшись по широкой дуге от Калининского проспекта до самого Белого дома. На каждой машине лежали люди.
– Лично мне смысл сего неясен, – громко, для всех произнес Щур. – Но если анархия будет продолжаться, решение Президента о взятии под охрану здания Верховного Совета РФ останется невыполненным. Кто будет за это отвечать?
– Не горячись, Алексей Иваныч, – вступил генерал Кобец, – Решение президента будет выполнено.
В кабинет вкатился растрепанный депутат-полковник Кулько. Разбирательство инцидента на площади заняло три минуты. Постановили: паника. Кулько обиженно вышел, нарочито стараясь смотреть мимо Щура.
– Не здорово получилось… – безразлично посетовал Скатов.
– Да уж… – посочувствовал кто-то.
– Надо возобновить движение колонны, – не выдержал, наконец, Щур. – Кто пойдет со мной к ополченцам и объяснит, что произошло недоразумение?
Вельможи державно шелестели бумагами. Руцкой, громыхнув стулом, вышел.
– Товарищ генерал-полковник, – Щур в упор посмотрел на Кобеца. – Вы здесь старший по званию. Примите решение!
– Что ты такой горячий? Подожди. Дай подумать.
– А Кулько? – подсказали вполголоса.
– Верно! – сразу оживился Кобец. – У нас же Кулько есть. Он эту кашу заварил, он ее пусть и расхлебывает.
Снова послали за Кульком – и не нашли Кулька. Бардак у демократов пропирал отовсюду. Это было логично. Нелогичным было другое: комитетчики (Щур все не мог привыкнуть к бесовской аббревиатуре – ГКЧП) доселе противопоставляли демократическому бардаку только свой, еще почище демократического. Порядка было ждать не от кого.
Вместо Кулька явился Руцкой.
