принимать дело о нераскрытом преступлении, которое военные прокуроры могут попытаться спихнуть им, допросив «всех» военных и «установив», что последние к убийству не причастны.
Поэтому непричастность гражданских владельцев оружия к убийству милиционеры очень быстро подтвердили подробной справкой. Указали в ней необходимые данные обо всех, кого проверили, и об их оружии.
Остается сосредоточиться на поиске «ствола» внутри гарнизона. В это время Чалдонов, не распространяясь о причинах интереса к оружию – в рамках проверки соблюдения правил его хранения, – уже проверяет склад вооружений и оружейные комнаты всех подразделений дивизии, ну и я перемещаюсь за ним следом.
Фотографирую все страницы книг учета выдачи оружия, на которых имеются отметки об оружии, отсутствовавшем в оружейных комнатах девятнадцатого и двадцатого ноября прошлого года.
Сами эти книги везде изымаю – это каждый раз надо найти ничего не знающих о Парнееве понятых и быстро на коленке состряпать протокол выемки в двух экземплярах, один из которых оставляется командованию, а оно после выемки заводит новые книги, предусмотренные воинскими уставами и прочими руководящими документами.
Никого при этом не допрашиваю. Все оружие и боеприпасы в наличии. Поэтому нет смысла раньше времени фиксировать заведомое вранье командиров и старшин подразделений о том, что они никогда не замечали признаков применения сдаваемого бойцами после службы оружия – недостач патронов, свежего запаха гари из ствола, копоти на ветоши для его чистки и тому подобного.
В штабах осматриваю дела с приказами о назначении суточных нарядов и караулов, постовые ведомости, путевые листы.
На местах несения службы нарядами и караулами изымаю книги приема-передачи дежурств, охраняемых объектов.
В расположениях и канцеляриях подразделений выгребаю у старшин заполненные и не очень книги вечерних поверок. У дежурных по воинским частям требую не сданные в строевые отделы штабов и накопившиеся в столах «строевые записки» дежурных по подразделениям с «расходом» личного состава, представленные после вечерних поверок, а в столовых – составленные на основании «расходов» заявки на приготовление пищи.
Все эти сведения свожу в таблицы, списки и списочки с привязкой людей к объектам, где они спали, ели, несли службу, работали, дежурили и делали другие дела в ночь, когда пропал убиенный.
Казалось бы, зачем все это, если место убийства все равно неизвестно?
А для полноты!
Чтобы не упрекнули в том, что не везде искал, если убийцу не найду.
В метеослужбе получаю справку о выпавших осенью восемьдесят седьмого года осадках – обильный снегопад с девятнадцатого на двадцатое ноября, оказывается, стал уже четвертым, снег валил при порывистом ветре переменных направлений, скорость ветра достигала десяти-пятнадцати метров в секунду. Метель!
Одним словом, выясняю,
