а то они зашли в полный тупик.
Телин и Фюрюгорд давно отпали, а допрос подозреваемого насильника Бенгта Бергмана ничего не дал.
Жанетт сочла Бергмана человеком откровенно неприятным – эмоционально непредсказуемым, но вместе с тем хладнокровно расчетливым. Он неоднократно говорил о своем незаурядном умении сопереживать, демонстрируя примеры обратного.
Она не могла не отметить много общего с тем, что прочла о Карле Лундстрёме.
Во всех случаях, когда Бергман подозревался в каком-то преступлении, алиби ему предоставляла жена, на что Жанетт сердито указывала фон Квисту, предлагая снова побеседовать с ней. Указывала она и на сходство с Карлом Лундстрёмом и его женой Аннет, принимавшей его сторону, даже когда речь шла о посягательствах на их общую дочь.
Прокурор, как обычно, был непреклонен, и Жанетт призналась себе, что, попытавшись поговорить с Бенгтом Бергманом, она действовала на свой страх и риск.
Попытка, из которой ничего не вышло.
Правда, во время короткого телефонного разговора с его дочерью Жанетт поняла, что совесть Бенгта Бергмана далеко не чиста.
Без причины люди не отказываются знаться со своими родителями.
Жанетт лаконично констатировала, что прокурор, вероятнее всего, закроет дело о жестоком изнасиловании проститутки Татьяны Ахатовой.
Что может проститутка средних лет с несколькими судимостями за распространение наркотиков противопоставить высокопоставленному чиновнику такой организации, как СИДА? Слово против слова. Любой может просчитать, кому поверит прокурор фон Квист.
Нет, у Татьяны Ахатовой нет никаких шансов, думала Жанетт, откладывая в сторону папку с материалами о Бенгте Бергмане.
Она вновь ощутила усталость, и ей больше всего захотелось в отпуск, чтобы наслаждаться летом и теплом. Но Оке уехал с Александрой Ковальской в Краков, а Юхан отправился к приятелям в Даларна. Возьми она сейчас отпуск, она бы только чувствовала себя одинокой.
– К тебе посетитель, – заходя в кабинет, сказал Хуртиг. – В вестибюле сидит Ульрика Вендин. Подниматься наверх отказывается, но говорит, что хочет встретиться с тобой.
Молодая женщина стояла на улице перед зданием и курила. Несмотря на жару, она была в черной толстовке, черных джинсах и грубых ботинках армейского типа. Из-под натянутого на голову капюшона торчали большие черные солнцезащитные очки. Жанетт подошла к ней.
– Я хочу, чтобы мое дело снова открыли, – сказала Ульрика и загасила сигарету.
– О’кей… Пойдем куда-нибудь, поговорим. Я могу угостить тебя кофе.
– Конечно. Но у меня сейчас нет денег.
– Я же сказала, угощаю. Идем.
Они молча двинулись по Хантверкаргатан, и, пока дошли до кафе, Ульрика успела выкурить еще одну сигарету. Заказав по чашке кофе и бутерброду, они сели за столик на улице.
Ульрика сняла большие солнцезащитные
