не хотела прерывать ее, но молчание Ульрики показывало, что та ждет следующего вопроса.
– О чем же ты умолчала?
– Это было так унизительно, – в конце концов проговорила Ульрика. – Они сделали что-то, от чего я потеряла чувствительность, примерно от талии вниз, и когда они насиловали меня, то… – Она снова замолчала.
Жанетт содрогнулась.
– То – что?
Ульрика загасила сигарету и закурила новую.
– Из меня просто текло. Испражнения… Как из какого-то проклятого младенца.
Жанетт видела, что Ульрика вот-вот расплачется. Глаза заблестели, голос дрожал.
– Это был какой-то ритуал. Они наслаждались. Это было так чертовски унизительно, и я ничего не рассказала полиции.
Ульрика вытерла рукавом глаза, и Жанетт охватила нежность к девушке.
– Ты хочешь сказать, что тебя накачали каким-то обезболивающим препаратом?
– Да, вроде того.
Она посмотрела на Ульрикин синяк. От правого глаза к уху расходились почти черные кровоизлияния.
Только что избита так называемым бойфрендом.
Семь лет назад изнасилована и унижена четырьмя мужчинами, одного из которых звали Карл Лундстрём.
– Давай поднимемся ко мне, и дашь полные показания.
Ульрика Вендин кивнула.
“Обезболивающее?” – подумала Жанетт. Сведения о том, что тела убитых мальчиков содержали обезболивающие препараты, сугубо конфиденциальные. Это не может быть простым совпадением.
Жанетт почувствовала, как у нее учащается пульс.
Мыльный дворец
Когда зазвонил телефон, София Цеттерлунд была глубоко погружена в размышления и от резкого звука чуть не пролила кофе.
Думала она о Лассе.
Подняв трубку и услышав извинения Анн-Бритт, она продолжала думать о нем, сознавая, что, невзирая на то, как он с ней обошелся, она по нему скучает.
– На линии некая Жанетт Чильберг из полиции, – сообщила Анн-Бритт.
– Хорошо, соедините.
Раздался щелчок.
– София Цеттерлунд.
– Это Жанетт Чильберг. Вы можете уйти на обед пораньше, чтобы у нас было побольше времени? Я прихвачу по дороге китайской еды, и мы встретимся на стадионе “Цинкенсдамм”. Кстати, вам нравится китайская еда?
Два вопроса и потенциальное решение на одном дыхании. Жанетт Чильберг слов понапрасну не тратила.
– Да, ведь Олимпиада в этом году будет в Пекине, и я уже натренировалась, – пошутила София.
Жанетт засмеялась.
Они попрощались, и София положила трубку.
Она пребывала в рассеянном состоянии. Ее мысли по-прежнему занимал Лассе.
Открыв ящик стола, София достала фотографию.
Высокий, темноволосый, с ярко-голубыми
