пострадал значительно меньше. Глаз сильно болел несколько дней, зрение упало, зато цвет стал просто великолепный! На его фоне и левый голубой стал казаться ярче. «Настоящие драгоценные камни», – каждый раз думал белый эльф, глядя в лицо своего пациента.
– Скажите правду, – король выпрямился. – Дальше будет только хуже?
Белый эльф не стал лгать, внезапно вспомнил:
– Я слышал про одно племя гоблинов, которое может выходить на свет.
– Слышали? – мужчина сощурился.
– Говорят, они живут где-то в восточных краях.
– Хм! – Король потёр тонкие бескровные губы.
«Он так отчаялся, что готов хвататься за любую соломинку, – подумал белый эльф. – Что ж! Его можно понять».
– Давайте сюда свои флаконы! – резко бросил король, тут же смягчился: – Я пришлю обычную плату.
Буквально через полгода Эльсидорию всколыхнул скандал: король Сюррии украл эликсир Вечной молодости.
Белый эльф только вздохнул, узнав о произошедшем.
Последующие новости о короле были одна чудней другой. Мол, приютил каких-то восточных гоблинов, тем самым удлинив титул, затеял вдали от столицы строительство замка, наподобие знатных дворян Европы, и так далее, тому подобное.
Белый эльф только улыбнулся.
Глава 11. Другая сторона сказания. Часть третья
– …Результат весьма странный, особенно если учесть, что в естественных условиях всё происходит в пределах нормы.
Профессор умолк, пытаясь в очередной раз осмыслить причины провала эксперимента.
Результат был более чем странным! Геном внедрялся без проблем, беременность протекала без патологий, роды проходили без осложнений, но ребёнок…
В лучшем случае это был кособокий уродец, в худшем… Один малыш родился таким страшилищем, что мать сошла с ума, увидев его. Многие умерли, не прожив и суток.
Почему?
Впрочем… впрочем, только один родился во всех отношениях нормальным. Самый первый… Но эксперимент изначально признан дефектным, потому что геном внедрялся в четырёхнедельный эмбрион. Родился мальчик.
Полукровка.
Теперь этот мальчик сидит на двух престолах и вселяет ужас в сердца отцов и мужей.
Потрясающий экземпляр! Но профессор не стал включать его в статистику.
Когда доклад закончился, к профессору подошёл академик и сказал, что его хотят видеть Первозданные.
Первозданные были легендой. Даже больше, чем легендой. Как минимум – богами. Вселенной. Памятью. Смыслом!
Всем.
И всё это разрушалось. Потому что оказалось, что есть нечто более сильное, чем они, – время.
Если бы профессор умел выражать какие-либо эмоции, то он бы дрогнул. Или зарыдал. Или впал в отчаянье. Или еще что-нибудь в том же духе. Но профессор не умел, поэтому он просто смотрел.
Академик
