не отрываясь смотрела на него. Его последние слова поразили своей искренностью. Уж она-то умела отличать её от любой, самой искусной игры. Интересно, подумала про себя. Это было что-то новое, с чем она ещё не сталкивалась. Посмотрим-посмотрим…
Катя мягко дотронулась до его руки.
– Вы принципиально, – она выделила это слово, – всегда работаете один?
– Нет. Тут нет никакого принципа. Я совершенно не против помощника.
– Ваш помощник обязательно должен быть мужчиной?
– Почему? С женщиной во многих случаях было бы даже проще.
Катя бросилась как головой в омут:
– Что должна уметь эта женщина?
Взгляд Гордона стал строг.
– Подчиняться мне беспрекословно.
Катя стремительно шагнула вперёд.
– Я готова!
Её руки обвили его шею. Она прижалась к нему всем телом.
Гордон успел отстранённо подумать: «Ну вот, ещё одна…» И вдруг его накрыл с головой жар рвущегося к нему женского тела. По его лицу пробежала растерянная улыбка…
36. Зубов
После ухода Харлампиева Зубов оцепенело сидел на месте, глядя на деньги, пока наконец до него не дошло, что нужно броситься следом и вернуть незваному гостю эти деньги. Но тут же осознал, что момент упущен. Харлампиев уже, наверно, спустился во двор, а может, даже вышел на улицу. Бежать за ним поздно. И глупо. Как он мог сидеть и молчать, когда полицейский положил эти деньги на стол? О чём он думал? Что с ним было?
С каждой секундой ощущение совершённого им мерзкого поступка становилось всё сильнее. Зубов не находил себе места. Он взял деньги у начальника охранки. Чудовищно! Мог ли он ещё вчера подумать, что способен на это? Плата за предательство. Тридцать сребреников!
Зубов застонал от отчаяния.
Ужасно. Просто ужасно. Но что он мог сделать? Не мог же он допустить, чтобы Ирину сослали в Сибирь! Он же предлагал в качестве замены себя. Что оставалось делать? Может быть, ещё как-нибудь обойдётся? Вряд ли. Теперь не обойдётся. Это Сергей отчётливо понимал. Он угодил в капкан, из которого ему уже не вырваться.
Предатель! Клеймо на всю жизнь! Что придумать? Вернуть? Но как? И даже если представится такой случай – Зубов на секунду представил, как он швыряет в лицо Харлампиеву эти деньги! – даже если представится этот случай, предательство уже свершилось! Он уже выдал Павла! Друга! Что же делать? Что придумать?
Зубов был в полном отчаянии. Вдруг сами собой вспомнились слова Харлампиева: «Даю вам слово, что об этом никто не узнает». Стоп-стоп-стоп, мелькнула сумасшедшая мысль, раз о его предательстве знает только этот полицейский, то… И если его не будет, никто никогда ничего не узнает. Если его, к примеру, убьют? А почему нет? Это абсолютно реально. Убьют – и всё. И он, Зубов, будет свободен как ветер.
Сергей чуть не перекрестился. Но в следующее мгновенье едва не рассмеялся: он, многократно заявлявший о своём атеизме, всерьёз благодарит бога за пришедшую в голову неожиданную, а при ближайшем
