старец и посмотрел в небо, где кружились, покрикивая на бакланов, чайки, – например, птицы. Целью основной живого любого потомства воспроизведение является. Так?
– Так.
– Для цели этой достижения пару себе ищут они, а также искусно гнёзда вьют из ветвей и листьев. Такое видел ты?
– Да, всегда удивлялся я, как же птицы ткачами такими ловкими оказываются, что гнёзда их ветру даже не сорвать с деревьев высоких, – сказал Инохий, начиная подходить ближе к старцу.
– Хорошо это, что замечаешь такое. В результате, выводят потомство птицы, цели действиями своими достигнув. Так ведь?
– Да, – вымолвил, чуть растерявшийся юноша, – значит, разумны и птицы.
– Разумно живое всё, – спокойно заключил старец, – разума уровень лишь разный.
– А кто вы? – спохватился Инохий, придя к неожиданному для себя выводу о разумности всего живого в беседе с неизвестным старцем.
– Пусть не волнует тебя это, живу я здесь давно очень, – ответил философ, неопределённо отмахнувшись рукой в сторону.
– Но мать моя не позволяет никому бывать тут, вас схватить могут и наказать за закона нарушение! – беспокойно вглядываясь в оба конца береговой полосы, заваленной крупными осколками скал, сказал Инохий.
– Иохении титаниды сын ты разве? – старец заметно испугался, начав также оглядываться по сторонам, ожидая нападения.
– Да, младший самый, Инохием зовут меня, но один я тут, – понизив голос, ответил мальчик.
– А как ты считаешь, о благородное дитя? – успокоившись, спросил старец и наклонил голову чуть на бок. – Также думаешь, что желания любые титанид знатных все исполнять обязаны, подчиняясь прихотям всем их?
Инохий опешил, не ожидая такого вопроса, ведь ответ на него был абсолютно очевиден, как для отпрыска знатной женщины, но старец задал его таким тоном, будто существует иное мнение, иные мысли и не обязательно совпадающие с мнением властьимущих, закона и устоявшейся морали.
– Я? – растерялся Инохий, начав неуверенно говорить. – Думаю я… Нет… ведь титаниды, они…
– Сомнения голос в речах твоих слышу, – лукаво улыбнувшись, ответил старец, приближаясь, – это свойство разума важное самое, когда подвергаешь сомнению то, что вокруг тебя есть, тот вещей порядок, существующий всюду. Значит, не потерян ты, значит, разума семя есть в тебе, дитя славное, значит, не будешь дурного ты делать ни мне, ни кому другому в жизни своей.
Инохий стоял, понимая, что перед ним один из опальных философов, за которыми вели охоту власти. Именно они смущали умы людей своими речами о государственном устройстве, об устройстве общества и морали в нём. Учителя утверждали, что эти философы коварны и жестоки, способные на самые мерзкие действия, но теперь, глядя на этого почти немощного старика, Инохий вдруг усомнился в правдивости слов учителей. За этим последовало чувство, сродни прозрению, но юноша этого не осознал, лишь смутно почувствовал,
