публику, – скажу лишь, что зовут этого млекопитающего гиппапапард. Смотрите, как ядовито злятся его маленькие глазки!
Инга с Дусей переглянулись. Но какие же разные это были улыбки!
– Знакомьтесь, квартигра, – невозмутимо продолжал я, – разновидность царь-кошки, специально выведенная для проживания в квартирах. Откуда они в зоопарке? Понимаете ли… Некоторые владельцы не выдерживают, отказываются от них. И приносят нам. А куда ещё их девать?
– Не в цирк же их сдавать, в самом деле! – подтвердила Инга.
– Ну неужели! – согласился я, скопировав тон героини Татьяны Васильевой из комедии «Моя морячка».
– А ветеринары в вашем зоопарке есть? – поинтересовалась Дуся.
– Только рогопед и копытолог, – стушевался я, – да и то на полставки. А так они в милиции служат. Специализируются по конторам типа «Рога и копыта». Ну, а в последнее воскресенье месяца в зоопарке проводится день открытых зверей!
– Тебе надо книжки писать, – искренне оценила Инга мой талант.
– Да что ты! – замахал я руками. – Прогресс-регресс-ГРЭС-мегрэ́-божоле́-девезрэ́с-расколба́с-мегареспектдралио́н-полите́с-варе́з-солтлэйкситикрайстчёрч – где я, и где вся эта графическая словесность? Как это совмещается?
В квартире невыносимо разило дихлофосом, словно он в ней размножался колбочками.
– Фу, как здесь во́нько, – скривилась Дуська.
То тут, то там, где застигло, лапами кверху валялись на надкрыльях дохлые прусаки. Впрочем, некоторые ещё дрыгали сочленениями жиденьких шарнирчиков.
– Ну что, блатте́лла, – вскричал я, – хана вам настала! Не взыщите! Дихлофос не регулируется парижской конвенцией о запрещении химического оружия. А ведь парадокс! Это такой же нервнопаралитический газ…
– Вот и не надо об этом кричать. А то зелёные услышат. Спохватятся. Коллег из Фонда дикой природы припрягут законы соответствующие лоббировать, – приложил палец к губам Костя.
– Молчу-молчу, – тут же задрал и я лапки кверху.
– Ребята, а это кто? – заорала Дуся, первой посетившая туалет.
На кафельном полу, сложив лапки ёлочкой, испустил дух огромный чёрный таракан. В царской России они были основными городскими домашними тварями, но уступили «плантацию» рыжим прощелыгам, завезённым в нашу страну позже.
– О, это бла́тта, – сказал Костя.
– Кто-кто?
– Бла́тта ориента́лис. Посконный руссиш таракан, в незапамятные времена занесённый к нам из Азии. Аналогично немцы зовут рыжих тараканов ру́ссен. Думая, что те припёрлись к ним из России. В то время как мы зовём их прусаками, будучи уверенными, что они приползли из Германии.
– Не-не, – поправил я его, – они, конечно, вольны называть кем угодно кого угодно, но вид рыжих тараканов на латыни называется именно germanica. Так что-с! А вы, Дуся, разве никогда не видели чёрных тараканов?
– Откуда? У нас в деревне за печкой только сверчки водятся.
– А как же детские книжки? – настаивал
