поняла. Она опустила голову и тихо прошептала.
– Да. Спасибо, дядя Вася.
Но старик уже отошел, не расслышав или сделав вид, что не расслышал ее слов.
Поженились они с Иваном в марте сорок девятого. Яхов переехал к ним с бабушкой из общежития со своим потертым чемоданчиком и стопкой книг. В доме немедленно почувствовалось присутствие мужчины – покосившиеся двери перестали скрипеть, вода из крана на кухне уже не капала круглые сутки, а в воздухе постоянно стоял запах крепкой махорки. Соседки нахвалиться не могли на нового жильца и в один голос уверяли Надежду, что муж ей достался золотой – красавец и непьющий, главное.
Часто вечерами, когда Надя возилась у плиты, Иван доставал гитару и, примостившись рядом на табурете с погнутыми ножками, напевал что-нибудь, перебирая струны. У него был прекрасный слух и мягкий красивый баритон, он любил петь военные песни и сам придумывал музыку на стихи Есенина, а соседки, заслышав густой, берущий за душу голос, выбирались из своих комнат и слушали, стоя в дверном проеме.
В декабре похоронили бабушку, а в январе пятидесятого у молодых родился сын Мишка. Во время родов Надежде занесли какую-то инфекцию, и она долго болела, а потом врачи сказали, что вряд ли она опять сможет родить. Иван, узнав об этом, отмахнулся:
– Не огорчайся! Мишка вырастет – нам сноха внуков нарожает.
Жили дружно, по очереди стирали сынишке пеленки и носили его в ясли, а в пятьдесят первом вместе поступили на вечернее отделение Политехнического института.
Трения у них начались через четыре года. Надежде учение всегда давалось легко – она успевала сделать все контрольные работы, помочь мужу и в срок сдать сессию, выполняя при этом всю работу по дому. Ивана это не радовало – он чувствовал себя ущемленным, хотя сам не мог себе объяснить почему. На заводе портрет Яхова не сходил с доски почета, на виртуозную работу его приезжали посмотреть люди с других предприятий, но азы высшей математики и сопромата ему не давались. Он несколько раз приносил с завода в институт ходатайства «о перенесении сроков сдачи экзаменов студентом-заочником Яховым в связи с привлечением его к работе по срочным государственным заказам».
В начале марта пятьдесят третьего Иван пришел в институт сдавать «хвосты» по дифференциальному исчислению. Он с трудом вызубрил правило вычисления производной от сложной функции, но решить пример было выше его сил. Профессор сидел у себя в кабинете, попивал чай после лекции, и встретил Яхова довольно приветливо.
– А, рабочий класс! Ну, решите-ка мне… гм… посчитайте производную от логарифма синуса икс, да. Посчитайте и давайте зачетку – отпущу вас с богом.
Пока Иван пыхтел над примером, в кабинет вошел другой профессор, и оба начали оживленно обсуждать что-то, рисуя на доске формулы. Наконец, профессор вспомнил о незадачливом студенте и повернулся к нему.
– Давайте, голубчик, простите, что заговорился с коллегой.
Побагровевший
