только Алла Ивановна стояла, напряженная как струна. Смотрела на нас своими нахмуренными, злыми глазами. На высоком ее лбу пульсировала жилка.
– Ну чего ты? Игорь? – Тут же растаяла Машка, – чего ты? Люди ж смотрят!
– Это ты чего, – взяв Машу за хрупкие плечики, отстранил я ее, – чего приехала?
– Перевязку тебе нужно новую! – Глянула она на меня строго.
– Маша, – заулыбался снова Казачок, – всем в диспетчерской плешь выела. Доконала она сначала завгара, рассказать, где ты делся. А потом уже и меня, чтобы привез ее к тебе.
– Готовь руку, – Сказала Маша деловито, – сейчас будем тебе перебинтовывать ее в полевых условиях. И раны обрабатывать.
– Какие еще раны?! Какие перебинтовки?! – Возмутилась Алла Ивановна, – гражданка! Что вы себе позволяете?!
Топча низкими каблуками пшеничные пенечки и неловко пошатываясь, Алла Ивановна направилась к нам.
– Немедленно назовите мне место вашей работы! Я напишу вашему непосредственному начальнику докладную записку о том, чтобы вас привлекли к дисциплинарному взысканию!
Маша не растерялась.
– Прошу вас не вмешиваться во врачебные дела, – сказала она строго, – у меня тут вообще-то больной! А вас я и знать не знаю!
– Вот это больной, – Рассмеялся Вакулин по-доброму, – вот если бы у нас все больные так держались, мы бы уже, видать, горы свернули!
Маша посмотрела на улыбчивого Вакулина, а потом на каменное от злости лицо Аллы Ивановны.
– Вы… Да вы… Да у вас тут никто, наверное, не знает, что такое субординация! – Прошипела Алла Ивановна.
– Сменить повязку, – пожал я плечами, – дело недолгое. А наши комбайны еще и близко не в поле.
– Алла Ивановна, – окликнул ее Вакулин, – да оставьте вы молодежь в покое! Мы же еще не начинаем! А Землицын и вовсе на своей машине! Учения нужны только чтобы шоферы пообвыкли работать на зилах. У них времени это много не займет. Машина очень на газ похожая. Потому и такие короткие у нас занятия.
Алла Ивановна снова запыхтела. Нахмурившись, потопала к остальной комиссии.
– Сказано было, – тихонько от всех проговорил я Машке, когда мы зашли в Белку чтобы сменить повязку, – что повязку менять раз в сутки. А не прошло еще суток.
– Лишним не будет, – сказала Маша, быстро орудуя своими ловкими тоненькими ручками.
Было видно, что она на мгновение растерялась от моих слов. Выходит, что не стоило ей бежать сломя голову ко мне, сюда.
– Соскучилась я, – ответила девушка немного обиженно, – соскучилась. И злая на тебя я немного.
– Почему злая? – Улыбнулся я.
– Потому как ничего ты мне не сказал про свое ранение. Узнала на работе через третьи руки. Вот и захотела приехать.
– Чудо ты в перьях, – улыбнулся я, наблюдая за тем, как Маша заканчивает новую повязку.
– Так. Рукава опустить, работу мою полевой пылью не грязнить, – изобразила
