style="font-size:15px;"> – Давай попробуем выяснить, что ты умеешь, – сказал Отори, не отпуская его.
Отори был довольно ленивым человеком, любившим покой и удобства. Необходимость проводить некоторое время в разъездах, связанных с делами, утомляла его – но только так он мог занимать не слишком большую, но хорошую должность. Он был холостым и не стремился заводить подруг или друзей, предпочитая стены дома, чтение и изящные вещи. Его домашним жилось хорошо; случавшиеся у господина приступы раздражения не имели серьезных последствий.
Даже искать развлечений ему было лень. Но одно нашло его само.
Слуги поначалу встретили новичка добродушно – и с тем безразлично. Мальчишка не проявлял ни к чему интереса. На вопросы отвечал односложно. Если не звали, отведенного ему угла не покидал. Часами мог неподвижно сидеть на лежанке своей, завернувшись в тканое покрывало. Но исполнительным был, и не злым. Как-то гости приехали в дом Отори. Как раз праздник осенний пришел, повсюду огни золотые – красиво. Хозяин не пожалел денег, чтобы гостей удивить. После этого первый вопрос от мальчишки услышали:
– Господин Отори очень богат?
– Не то, чтоб очень, – отвечали ему.
– Но он из тех, кто стоит наверху?
– Нет, мальчик. До Тайо, Высоких, ему далеко, – собеседник бросил косой взгляд через плечо. – Ну, в этих краях он важная птица. А так – есть и куда пострашнее него.
– Красивый дом, – обронил подросток, весьма удивив отвечавшего.
– Наш господин весьма разборчив. Плохого не приобретет. А ты, выходит, видишь что-то, кроме своего носа?
Шутливого тона мальчишка не принял. Однако с этого дня оттаял немного, уже не вздрагивал, когда к нему подходили. Как-то спросил:
– Здесь еще будет так? Чтобы ночью – огни на ветвях, и ветви звенели?
– Будет…
– А нарисовать это… можно?
– Ты, что ли, помнишь? Умеешь? – недоверчиво отозвались.
– Не знаю… я помню…
– Так у господина спроси.
– Нет…
– Да ты его испугался, никак? Напрасно. Хозяина добрее еще поискать надо.
Мальчишка чуть улыбнулся, грустно немного – и отошел.
– Да ты погоди…
Отори любил живопись и знал работы многих художников. Однако мельком увиденный рисунок мальчишки его заинтересовал. Где он раздобыл краски? У слуг, вероятно. Совсем распустились… Отори посмотрел на листок раз, потом другой. В третий – разглядывал долго. Было что-то невероятно притягательное и вместе с тем неприятное в переплетении тонких линий, в слиянии холодных тонов.
«Он ведь еще дитя, – подумал Отори, – но у него рисунок взрослого». Велел позвать Йири.
– Тебе нравится рисовать? Я дам тебе такую возможность.
…Серые птицы срывались с испуганной глади озера, падали листья, мешая птицам подняться… И тишина. Пугающе полно передана
