просеять их, как песок между пальцами.
– Это все справедливо, я понимаю. Но в нашей деревне не так живут. Каждая семья больше думает о себе, да, – но и соседей не забывает. Иначе – совсем не выжить.
– В городах по-другому, малыш.
– Я понимаю… Каждому ветер шепчет свое. Есть много такого, чего я не хотел бы в жизни. Но это …все равно есть. И от меня не зависит. Но от меня зависит не радоваться беде чужого человека. Будь он даже вор.
– А убийца?
– Я буду рад за того, кто сумеет выжить из-за его неудачи. Но ведь пойманного убийцу ждет смерть. И неизвестно еще, что потом… Как я могу радоваться такому?
– Тебе в отшельники надо податься, – усмехнулся Хиранэ. – Будешь творить чудеса милосердия.
– Не стоит с этим шутить, – негромко, но твердо отозвался мальчишка. – А отшельнику очень легко позабыть о людях, заботиться только о себе. Чтобы думать о людях, нужно любить.
– Иями-Заступница, откуда в тебе такие взрослые мысли? – подивился Хиранэ. – А сам ты чего хочешь?
– Жить, – слово прозвучало очень определенно и полно, словно мальчишка и впрямь точно знал, что значит жизнь для него.
Столица. Записки Хали
«Третий день месяца Журавля. Сегодня был праздник Осенних цветов. Я, Аину Намаэ, прозванная Хали по имени полевого цветка, впервые полностью устраивала его по собственному желанию. Многие из моих дам и служанок не одну неделю плели интриги, лишь бы я допустила их к участию в празднике на одной из почетных ролей.
Но как это скучно! Радуют только цветы. Особенно золотые шары с гор…но больше всего я люблю бледно – желтый цвет, хотя цвет этот многие называют грустным. А цвет серебристой молодой зелени – не люблю. Жаль, именно он испокон веков считается привилегией Золотого дома во время другого праздника – весной. Тогда мне приходится надевать то, в чем я выгляжу глупо.
После праздника у меня болит голова. Надо, чтобы принесли еще воды с ароматом абрикоса – этот запах возвращает мне силы. Саннэн знает какой-то секрет…кроме нее никому больше не удается составить этот аромат. Лучше писать, чем думать – голова просто раскалывается на части… Однако отец был доволен тем, как я устроила праздник. Все наперебой восторгались узором моего желтого гэри, затканного венчиками горицвета. Оно было простым. А мои дамы старались перещеголять друг друга пышностью и стоимостью наряда – каждая выдумала что-то свое, часто даже смешное со стороны. Дамы низких званий приложили всю фантазию, чтобы наряд их походил на платье женщин высокого ранга. Дурочка Рику почти со слезами упрашивала меня позволить ей быть в числе девушек-шемэ, несущих сосуды Иями. Хотела надеть повязку, украшенную золотым янтарем – в таких могут появляться только девушки-шемэ на празднике осени. Зачем было приобретать то, что все равно не пригодится? Дурочка. Все же я позволила ей покрасоваться. Я знаю, на кого она смотрит.
День Осенних цветов – женский праздник, хотя участвуют в нем и мужчины. Теперь я гляжу на тех и других
