четверо сотрудников, походивших на персонажей советских комедий из жизни конторских работников. Через этот «офис» лежал путь в хранилище.
Лидия Васильевна открыла тяжелую дверь. Некто в черном халате стремительно спрятал мобильник, вскочил с места и начал развязывать шнур на связке папок. Марина его даже и не узнала сначала. А узнала – не поверила своим глазам.
Да это же Боря! Борис Новгородцев из группы И-300. Он нравился Марине с первого курса: важный, задумчивый, с круглым младенчески-гладким лицом и печальными голубыми глазами. О, как о Боре хотелось заботиться! О, как хотелось кормить и согревать! Гладить по головке, чесать за ушками и тыкать носиком в грудь. Марина не раз представляла себе это действо. Мужчина был ей нужен послушный, толковый, непьющий и правильный. Боря как раз таким и казался. Вот только учился он в другой группе и тусил с парнями, которых Марина не знала. Приблизительно раз в месяц она встречала его в коридоре истфака. Здоровались – и только.
– Привет, – сказал Боря.
– Борис, объясни Марине ваши обязанности, – попросила начальница.
– Конечно.
Они проведут вместе неделю! А может, две?
Или три? Если бы Марина знала, что Борис проходит здесь практику, то начала бы работать раньше.
А впрочем, она все успеет. Вдвоем. Взаперти. В темной комнате! О, ей хватит и трех дней!
Часом позднее Марина сидела на стуле, смотрела в бумажку и скучно бубнила:
– Восемьсот четырнадцать. Отчет по основной деятельности Новотрубного завода за 1956 год.
– Есть, – говорил ей в ответ Борис.
– Восемьсот пятнадцать. Пояснительная записка к отчету по основной деятельности завода, – продолжала девушка.
– Угу, – мычал Борис и перекладывал еще одну подшивку.
– Восемьсот шестнадцать. Социалистические обязательства завода на 1957 год. Первый том.
– Есть!
– Второй том.
– Тоже есть.
– Третий. Четвертый. Десятый. Восемьсот двадцать шестое. Документы о представлении к званию ударников по цехам Новотрубного завода.
– Вот они, родимые.
Работа называлась сверкой фондов. Связки в десять толстых папок приходилось снимать со стеллажей, перетаскивать на стол и сверять по описи, в которой каждой папке – по-архивному говоря, делу – соответствовал свой номер. После этого папку следовало завязать снова, водрузить на полку, не забыв при этом, что дела идут по возрастанию снизу вверх, и взять следующую. Придумать что-то более занудное было невозможно.
Стеллажи стояли в два ряда, от пола до потолка, так что между ними можно было играть в прятки. Кое-где висели лампочки в решетчатых «намордниках»: их тусклое сияние могло выхватить из тьмы лишь два-три стеллажа, и свет включали только там, где рылись. Три стола вдоль главного прохода и два стула составляли обстановку. Окон в помещении не было.
– Мы как будто в бомбоубежище! – поделилась ощущением Марина.
– Слишком
