тогда ужасно разозлился: он так долго ждал, когда зал сменится на стадион, а они пытались ему помешать. Поэтому он тоже подошел к учителю и вступил в перепалку с одной девочкой – Олей.
Олька была самой противной из девчонок – с жидкими белыми косичками, носом картошкой с веснушками и противнючим тонким голоском.
– Денис Петрович, на улице еще даже снег не сошел, давайте в зале останемся, – канючила Олька.
– Какой снег? Ты где снег видела? – напустился на нее Васька. – Там уже все зеленое, и вообще плюс двадцать!
– Как же плюс двадцать, если с утра было пять? – противно проговорила Олька, поворачиваясь к нему. – И вообще, Вася, какая тебе разница, где мяч гонять – в зале или на улице!
– Как же, есть разница! Там свежо, приятно, а тут зал спрошная пытка, – тут же отозвался Васька, еще больше свирепея. – Это тебе какая разница, где на брусьях висеть – в зале или на улице? Все равно ничего не делаете!
Васька, конечно, немного погорячился, но ведь девчонки на физре и правда почти ничего не делали: группировались в кучки и кидали друг другу мяч. Другое дело они – они играли в баскетбол, в футбол, волейбол, устраивали забеги и прочее! Как же это могло быть лучше в зале?
Олька насупилась и повернулась к Денису Петровичу за поддержкой. Их физкультурнику было всего пятьдесят с хвостиком, а потому Васька полагал, что он не растерял еще истинно мужского задора и совершенно точно будет на его, Васьки, стороне.
Однако Денис Петрович вздохнул.
– Тогда сегодня в зале.
– Как! – ахнул Васька, а Олька торжествующе повернулась к нему. – Денис Петрович!
– Девочки у нас и замерзнуть могут, Вась, их надо беречь, – сказал физрук.
Васька совершенно не хотел никого беречь. Особенно когда Олька самодовольно показала ему язык. Она пошла к раздевалкам, и он поплелся за ней. Белые косички прыгали перед ним, и Ваську вдруг обуяла ярость. Он злобно дернул за одну.
– Ай! – взвизгнула Олька. – Ты чего дерешься?
– Сама виновата, – огрызнулся Васька. – Без тебя бы уже в футбол на улице бегали. – И он дернул за вторую косу.
Олька скривилась, насупилась и вдруг открыла рот и заревела.
Васька отшатнулся.
– Ты чего ревешь? – испуганно спросил он, оглядываясь на тренерскую – Денис Петрович еще ничего не заметил. – Всего-то дернул.
Олька открыла рот пошире и заревела еще громче. Из раздевалок выглянули любопытные одноклассники.
– Это чего? Что случилось? Оля, ты чего плачешь? Это он тебя обидел? Вася, как не стыдно!
– Да никого я не обижал, – защищался Васька. – Дернул разок за косичку.
– За две, за две! – проныла Олька.
Был в их классе один мальчик, Вова, которому Олька нравилась. Васька совершенно не понимал его увлечений, потому что, по его мнению, Олька не могла
