ветчины. Он всегда обо мне заботился, старина Ал. И с гордостью считал себя моим заместителем на должности главного разбойника. У меня не было заместителей, и я не была разбойником. Но разочаровывать его я не хотела.
Ал смотрел на темную воду озера – далекие блики костра переливались в его светлых взъерошенных волосах. Услышав вопрос, он тут же оживился и поближе придвинул ко мне большой грязный мешок:
– Там просто чума! Столько всего крутого и нужного! И никто не гоняет.
– Пока не гоняют… – Я нахмурилась, наблюдая, как он вытряхивает собранный хлам. – Что-то из этого поможет усилить тот дохлый электрогенератор? Ты хоть помнишь, на каких соплях он держится? Сам ведь сооружал!
Ал насупился: в моменты полета своей неуемной изобретательской фантазии он ненавидел разговоры о скучных земных проблемах. Вроде нашего единственного дряхлого холодильника, которому не хватало энергии от украденного много лет назад переносного энергоблока. Решив, что Алан уже достаточно пристыжен, я стала изучать принесенный им мусор.
Наполовину заброшенный, оставшийся почти без финансирования НИИ мы все называли просто «свалкой». Потому что от некогда огромного научного городка осталось лишь три небольших корпуса, где работало не больше пятидесяти ученых-специалистов. Все остальное превратилось в руины. Частично – от нехватки денег, да и ремонт там давно уже никто не делал. Частично – из-за большого пожара, устроенного Речной Бандой: так называла себя группа девчонок и мальчишек, захвативших во время «охоты на детей» несколько военных кораблей и автомобилей. Сейчас все это давно пришло в негодность из-за того, что Речные не могли поддерживать машины в порядке и вовремя заправлять их, но тогда техника помогла им здорово потрепать нервы взрослым.
И вот уже лет шесть научный комплекс медленно разваливается, благоустроенная территория превращается в пустырь, а завалы никто толком даже и не пытался разбирать. Поэтому Алу удалось неплохо поживиться: он утащил множество строительных инструментов, несколько целых химических колбочек, какие-то банки с порошками, моток цветных проводов, небольшой радиоприемник и огромное количество других интересных ему сокровищ.
– А еще вот, – он указал на гайки, ключи, скрепки и странные стеклянные штуки, напоминающие бусины. – Сделаешь что-нибудь себе. Или Карвен.
Я невольно улыбнулась. Ал как никто знал о моей маленькой страсти – мастерить самодельные украшения из всяких мелких предметов. И, как обычно, он обо мне не забыл. Это было приятно. Я потрепала его по волосам:
– Подлиза.
– Все для вас, мой капитан, – он ответил очень искренней и очень ослепительной улыбкой.
Мне бы его ровные зубы. Хотя у меня-то не было папаши-дантиста. Я собрала в кучку мелкие «девчачьи» радости и с тоской подумала о том, что сесть за украшения мне в ближайшее время, скорее всего, не удастся.
Неожиданно мое внимание привлекло еще что-то, блеснувшее в траве. Это были две довольно большие затемненные линзы. Рядом с ними лежала погнутая
