нарисовать неизвестную планету в лучах заката двух солнц, а Макс так и не пришла. Даже огненный закат, вновь превративший кладбище поездов в мистическое видение, был без неё совершенно не таким. Не то чтобы он не был волшебным, но просто было как-то грустно. Я не стал дожидаться, пока солнце исчезнет за горизонтом: было уже понятно, что Макс сегодня не придёт – и ушёл домой.
С одной стороны, мне было несколько обидно, что она не пришла. С другой стороны она же и не обещала. Это я сам почему-то решил, что она непременно придёт. Может быть, ей всё-таки не понравилось, что я дотронулся до неё вчера. Хотя, зная Макс – насколько, вообще, уместно было говорить о том, что я её знаю – она сказала бы сразу, если бы имела что-то против. В общем, я не знал, что и думать. Зато мой новый рисунок получился действительно классным. Мало какие свои рисунки я сам считал удачными, но этот был, бесспорно, лучшим. Он как будто был наполнен тем вдохновением, которое подарила мне вчера Макс.
Вечером мама снова спросила меня насчёт курсов, и пришлось пообещать, что завтра я обязательно займусь этим вопросом. Когда же завтра наступило, я проснулся в каком-то необычном расположении духа. Если вчера я ни свет ни заря помчался на кладбище поездов, то сегодня я совершенно туда не торопился. Я очень хотел встретиться с Макс, но я как будто чувствовал, что сейчас её там нет или что она меня не ждёт. Это было странное, необъяснимое чувство. Как будто вроде того, о чём говорила Макс, когда ты непосредственно чувствуешь, что ты должен делать, а в данном случае – не делать.
В общем, до отработки я на кладбище поездов не пошёл. Оттарабанив в школе два часа, я вернулся домой и задумался насчёт подготовительных курсов. Передо мной стояла очевидная дилемма: выбрать, какой из вариантов, предложенных мамой, мне менее противен, или рискнуть и попробовать стать профессиональным космическим художником. Вообще-то, мама была отчасти права: наш город был так же далёк от космической отрасли, как я – от балета. Впрочем, от сферы искусства он был не менее далёк: пара ДК да музей родного края – вот и всё искусство, что было в нашем городе. Непонятно было, как бы я стал учиться на космического художника. И ещё непонятнее было, где бы я потом стал работать. Как бы то ни было, я вспомнил слова Макс о Международной ассоциации астрономических художников и решил просто посмотреть в Интернете, что это такое. Тем более что не успел я включить комп, как на первой же странице мне попался их рекламный баннер. Впрочем, мне было не до размышлений о невероятных совпадениях и конспирологических теориях. Я нажал на баннер и… просто потерялся во времени.
Так сказать, очнулся я уже только где-то через час, когда живот безапелляционно затребовал обед. Тема космического искусства так увлекла меня, что я, не замечая времени, читал и читал, смотрел и смотрел. И мечтал, и видел себя в художественной студии создающим, по заказу учёных, изображение только что открытой кометы из чистого молибдена, несущейся сквозь космическое пространство. Я витал в облаках блаженства и не хотел
