всё выписал, подумал я и, обречённо взглянув на расчленённую (на белой целлюлозной бумаге) натрое змейку из букв, заключил: впрочем, даже если и пропустил букву-другую, то едва ли бы это как-то повлияло на конечный результат. Что же в итоге получилось? Сложно объяснить, но попытаться можно. Если бы закоренелого слепоглухонемого двоечника с провалами в памяти попросили вспомнить белорусский алфавит и с часовым интервалом озвучивать каждую букву, а кто-то бы записывал их на салфетку, – даже те, которые были названы повторно, – то «алфавит» такого бедолаги всё равно был бы лучше того рандомного набора, получившегося у меня. Неподдававшийся никакому анализу хаос из шестидесяти четырёх случайных букв, – странное совпадение, в белорусском алфавите их ровно вдвое меньше – таков был итог моих тщетных усилий. Мной овладело чувство опустошения. Тоже мне фантазер… Антон Космич недоделанный, придумал себе что-то и тут же поверил в это, – вспомнив имя и фамилию главного героя «Чёрного замка Ольшанского», разочарованно в сердцах выпалил я, скомкал салфетку и выкинул её в урну. Баловство – не больше.
Только когда покинул комнату приёма пищи, с огорчением вспомнил, что за весь тридцатиминутный обеденный перерыв забыл сделать самое важное – пообедать. После последней неудачи только это имело значение.
Всё остальное – суета…
Глава 9
Резвыми скакунами, пущенными лихими казаками в намёт, стали рабочие будни на заключительном отрезке выпускного курса. Они неслись настолько быстро, что на финишном горизонте превращались в маленькие точки. Точно многоточие. (Впрочем, к выходным многое, что в моей превратной жизни требовало немедленного осмысления, превращалось в многоточие.) Не успевали они взмылиться, как приходилось в пятницу вечером распрягать их и пускать на попас.
Многоточия… Уж больно много их набралось за последнюю пятилетку. Поэтому хотелось верить, что логичной точкой всей ретроспективы, способной закрыть гештальт, должен был стать долгожданный диплом. Даже не знаю сейчас, почему столько чаяний и надежд было связано с куском синего картона, видимо, всё сводилось к банальному самообману. К слову, не так и страшен был этот самообман. Напротив, он имел привлекательную внешность. И, что самое интересное, женский пол. Но давайте обо всём по порядку.
Моя ставка на перспективу полностью оправдалась. Руководство, если ему выгодно, может быть крайне дальновидным. А выгодно ему под маской карьерного роста удачно инвестировать в своих молодых и амбициозных сотрудников. У меня не было амбиций, зато было (без пяти минут) высшее образование. Поэтому-то начальство и увидело во мне «огромный потенциал» и захотело в него вложиться. Расклад был простой: предприятие выкупало моё распределение, взамен получало «дипломированного специалиста» на два года. Такое внимание льстило, но то была лишь вершина айсберга. А вот его подводная часть могла навести ужас на кого угодно, даже на экипаж непотопляемого Титаника.
Должность инженера-технолога
