милой улыбкой Лилиан. -Только у нас ни у кого нет персонального бадди, потому что мы смотрим на прогоне шутки друг друга и, если что-то не так, поправляем по ходу действия.
– Поняла, – кивнула Далила, добавив, что больше вопросов к Лилиан у нее нет.
На этой ноте мы удалились, желая обсудить друг с другом прошедшую встречу.
– Как ты думаешь, – уже в машине спросил я у Далилы, – она знает об интрижке Лили с Патриком?
Далила, которая была за рулём, отрицательно покачала головой.
– Она слишком уверена в
своих женских чарах. Вряд ли, – ещё немного подумав, добавила Далила.
Я был с ней не совсем согласен. По пути домой я то и дело мысленно возвращался к мимике и жестам Лилиан, и мне казалось, что все же какой-то повод для волнения у нее есть, но не прямой, а косвенный. Что-то, что она не озвучила нам при встрече, но пыталась старательно спрятать за милой улыбкой. Возможно, она была умнее, чем мы изначально предполагали.
Приехав ко мне, я несколько раз перечитал дневниковую запись, где она писала о Патрике. Далила приехала со мной, чтобы мы могли подготовиться ко встрече с Патриком. Как только мы переступили порог моей квартиры, у меня зазвонил телефон. Я посмотрел на телефон: на экране высветилось имя и фотография Малики
– Не сейчас, – быстро сказал я. – Сейчас важнее перечитать еще раз дневники Лили и найти все упоминания о Патрике.
Когда мы уселись за стол обсуждений, я взял дневник Лили и прочитал первое упоминание о Патрике вслух.
«Мои изнеженные руки требовали тепла и ласки… Вчера я подумала: а что во мне есть хорошего? Душа? Богатый внутренний мир? Нет. Во мне хорошего – только руки, потому что я тяжелее ничего ручки не поднимала. Они не такие толстые, как всё остальное тело, они не отечные, какие бывают у таких жирных, как я. Можно даже сказать, что они красивые, хорошие ручки. Когда я смотрю на них, то они мне внушают доверие. Вот к таким бы ручкам я прибрала какого-нибудь хорошего мужичонку лет 25-40, но только не старше. И главное, чтоб он был не комик. Стендап-комики не любят стендап-комиков. Нормальные бабы не хотят стендап-комиков, их не хотим даже мы, ненормальные. И я б его полюбила, я бы ходила и всем говорила: зато у меня теперь есть человек, и он настоящий. И мне кажется, Патрик именно такой, как мне нужен».
Глава 5
Лилю искали повсюду. В кафе, где она бывала были развешены ее фотографии. Никто не знал где она, как в воду канула. Когда человека не могут найти, то либо с ним что-то случилось плохое, либо он не хочет, чтобы его нашли. Но у меня был ещё один вариант: мы просто не знали, кого ищем. Мы искали Лилю Колюки, но это был придуманный сценический образ, и пытаться понять логику ее перемещений через этот образ было занятием заведомо проигрышным. Нам следовало искать Лилю Манулову, но как выяснилось, такого человека никто не знал, даже близкие родственники не понимали ее. «А знала ли она сама себя? – задался я вопросом. – Не была ли она потеряна ещё
