потому что мы ждали Лилиан. Периодически Василиса "выкидывала коленце" и обращалась к залу. Это не было интересно, потому что напрягало, потому что никому не хотелось оплошать, включившись в не совсем умелую игру стендап-комика. Когда она начала шутить на пикантные темы, пришла Лилиан, и мы с Далилой очень обрадовались – теперь нас не тронут.
Лилиан выглядела лучше, чем все остальные участницы этого коллектива. Ей было около тридцати лет, она была высокая, загорелая (даже зимой), очень ухоженная блондинка с светло-голубыми глазами и черными бровями, подчёркивающие ее волевой характер. Именно ею со страниц своего дневника восхищалась Лиля Колюки. Кроме того, у Лилиан был свой фан-клуб и свой штаб поклонников. Именно ей Лиля отдавала свое предпочтение, восхищалась, боготворила, а потом скинула своего божка с пьедестала.
Судя по дневниковым записям, особенно ранним, то если Лиля хотела кем-то родиться в следующей жизни, то это была Лилиан. Она считала ее лучшей версией себя, ведь даже имена у них были похожи. Лилиан вмещала в себя все самые лучшие качества: она была приветлива в общении и всегда остро шутила. У нее были лучшая одежда, лучшие тексты, самые большие аплодисменты тоже всегда доставались ей. Лилиан пользовалась большие успехом у противоположного пола, ее одаривали знаками внимания, ей часто на концертах дарили цветы и баловали подарками, кроме всего прочего, она ещё петербурженкой и прекрасно пела. И Лиля была счастлива находиться в ее компании до тех пор, пока Лилиан на одном из выступлений не познакомила ее со своим новым бойфрендом, который тоже был самым лучшим, как и всё, что было у Лилиан. Его звали Патрик. По всей видимости, Лилиан не чувствовала никакой конкуренции с Лилей Колюки, поэтому относилась к ней снисходительно, позволяла ей дружить с собой. Об этой «дружбе» свидетельствовала ещё одна запись в дневнике Лили:
"Сегодня всё было плохо: плохой зал, почти не было аплодисментов, кто-то крикнул из зала что-то плохое про меня или мои шутки. Я растерялась, я от волнения даже не поняла, что этот человек сказал. Всё засмеялись, это был злой, унижающий смех, смеялись над моей беспомощностью. Всё было как тумане. Когда я выходила из зала, то столкнулась с Лилиан. "Слушай, – сказала она мне, – сейчас я выступаю, и этот чмошник из первого ряда получит своё, – подмигнула мне она и самодовольно пошла на сцену". Она не хотела меня поддержать, она не сказала мне слов утешения или поддержки, ее радовал лишь тот момент, что она может показать свою силу и порадоваться самой себе – защитила слабого".
***
Когда Лилиан вошла в клуб, то я помахал ей рукой. Она опоздала на репетицию, потому что существовала в шоу на особых условиях, ей было можно. Я смотрел практически все их выступления, и знал, как она выглядит и как шутит. В общении она была очень приветливой, присела к нам с Далилой за столик и улыбнулась, но потом вспомнив, что повод для нашего общения нерадостный, заметно погрустнела. Она знала зачем вы пришли.
– Очень приятно познакомится, – сказала ей Далила, а потом назвала наши имена. – Мы пытаемся узнать, что случилось
