мгновенно разведя пламя в черном железном жерле. Захлопнув железную дверцу, он сразу сунул руки в карманы и повернулся красивым нахальным лицом к сестре. Если и было на этом свете озорство, оно отражалось в прекрасных чертах Мэтью.
Как она любила эти черты. С тех самых пор, как ему было два и он бегал спотыкаясь по дому с ободранными коленями и перемазанными вареньем щеками. И не важно, что ему уже семнадцать и он почти мужчина.
Рыже-коричневые волосы спадали на острые брови и запавшие от голода щеки, но в глазах, зеленых как трава Ирландии, горела искра, способная зажечь самого дьявола. Маргарет слишком хорошо знала, что под этим мальчишеским очарованием бурлит жестокость убийцы и мальчика, которому пришлось стать взрослым, испытав горький вкус смерти. Мальчика, одичавшего от жажды правосудия и мести.
Ей нужно выставить его. Сейчас же. Без промедления. Собственный здравый смысл твердил, что она глупо поступила, впустив его. Мэтью общался с опасными людьми, и, позволив ему остаться, она не препятствовала их возможному присутствию и, что страшнее, их заговорам. Но она не могла выгнать брата. Не ее Мэтью. Младшего брата, который чаще сидел на коленях у нее, чем на коленях матери. Их мать отдала себя Господу, никогда не отвечавшему на ее молитвы. Молитвы, которых было больше, чем песчинок на берегу. И ее Богу не было дела до жертв, на которые она пошла, чтобы спасти своих соплеменников.
Даже сейчас, если прислушаться, до нее доносился шепот «Аве Мария» и перестук бусин, которые Бриджид Кассиди перебирала молочно-белыми пальцами, пока кожа ее не истерлась и не обнажила сырую плоть. Маргарет потрясла головой, чтобы отогнать воспоминания. Она намеревалась выяснить, что заставило ее брата прибыть в страну, которую он так ненавидел.
Маргарет порылась в карманах юбок и вытащила небольшой тканевый сверток. Это единственное, что она могла позволить себе приобрести на свои скудные доходы.
– Ты голоден, Мэтью?
Он потер у камина запачканные углем руки, отблески огня осветили лицо.
– Я б корову съел.
Мэгги проронила смешок. Мэтью, несмотря на все страдания, мог своей очаровательной улыбкой и вкрадчивым голосом заставить улыбнуться даже самую плаксивую женщину.
– Придется довольствоваться хлебом и сыром, приятель. Но на десерт у меня есть яблоко.
Брат снова задорно улыбнулся.
– Ну, это целый пир. – Его рука скользнула в потрепанную куртку. – И может, немного божественного нектара?
Маргарет покачала головой, присоединиться к нему было бы соблазнительно, но она знала об опасности. – Я больше не пью, Мэтью.
Мистер Кассиди вытащил из куртки зеленую бутылку и держал ее в руках, как ребенок игрушку.
– Но ведь ты не заставишь своего бедного брата страдать, правда?
– Делай, как знаешь. – Она положила сверток на стол, отодвинув немного свои бесценные книги. Иногда ей хотелось
