перешагнув порог, вступила в холодный утренний свет, лившийся через зарешеченное оконце под потолком.
– Милорд?
– А, наконец-то. – Его голос прорезал пространство небольшого помещения. Его большое тело было все еще привязано к кровати, длинные серебристо-белые волосы разметались по подушке и словно завораживающие сосульки свесились с постели, когда он попытался повернуть голову. – Дьявольская женщина.
Хотя Мэгги вовсе не было весело и он не мог ее видеть, она постаралась выдавить улыбку.
– Да. Это я.
Джеймс опустил голову и уставился вверх, и хотя его удерживал кожаный ремень, его тигриное тело не желало подчиняться.
– Чем я обязан этому выдающемуся визиту? – Он сощурился, слегка сжав притягательный рот. – Пришли исцелить меня? Или вы снова хотите назвать меня по имени?
Маргарет не ответила на вызов. С таким человеком можно спорить бесконечно. Исходя из ее печального опыта, чем умнее человек, тем сложнее его вылечить: он может опровергнуть любой аргумент и выиграть любой спор… но в конце концов окажется в проигрыше. Проиграв сначала свое измученное сердце, потом душу и, наконец, свое сломленное тело, Мэгги не желала этого Джеймсу.
Но сейчас она здесь не поэтому. Маргарет больше не ангел.
Несмотря на это, у нее руки чесались освободить его. Но сначала надо поговорить, пока ее не покинула решимость. А для этого виконту лучше оставаться связанным. Даже самый лучший из людей может не самым спокойным образом отреагировать на ее заявление.
– Прошу прощения, но мне нужно обсудить с вами одно важное дело.
– К сожалению, я сегодня занят, – протянул он. – Приходите завтра, может, у меня найдется свободная минута.
На этот раз крохотному всплеску веселья удалось пробиться к Маргарет. Несмотря на все странности Стенхоупа, она чувствовала необъяснимое родство с его стремлением не быть загнанным в угол.
– Мне очень жаль это слышать, но я вынуждена настоять.
Он издал долгий вздох страдания.
– Кто я такой, чтобы разочаровывать леди?
Как возможно, что человек, привязанный к кровати в сумасшедшем доме, может быть таким… таким потрясающим, и не в медицинском смысле? От виконта исходила вызывающая и захватывающая сила.
– Я так и думала, что вы галантны.
На это Стенхоуп фыркнул – громкий саркастический звук.
– Сделаете ли вы, по крайней мере, мне честь, расстегнув ремень на моей голове? Я уже многие часы пялюсь на этот потолок. Вид не самый вдохновляющий.
– Разумеется. – Маргарет быстро подошла к кровати и склонилась над виконтом. Взглянув на его лицо, она застыла с поднятыми в воздухе руками. Его глаза, удивительно голубые, как самые острые бриллианты, смотрели на нее изучающе, со странной смесью ярости и… спокойствия.
Учитывая, что лорд Стенхоуп был напичкан морфием, ясность была потрясающей. Не было и тени трагедии, обычно скрывающейся
