несерьезным и нелепым. Я смотрю в зал, встречаюсь с глазами зрителей и мне кажется, что эти глаза меня раздевают. Они мне как бы говорят:
– Ну чего ты представляешь, чего ты кривляешься, чего ты обращаешься ко мне, как к какому-то боярину или боярыне, что ты не видишь разве, что я человек двадцатого века, что я такой же как ты. Только ты пытаешься чем-то обмануть и меня и себя. Ну, ну… Валяй, валяй. Посмотрим чем ты кончишь, что еще ты выкинешь.
– Да, действительно, пожалуй, все дело в общении. Но как решать эту проблему общения? Ведь, если ты один на сцене, у тебя только два варианта. Либо общаться со зрителем, либо с воображаемым партнером. Общение со зрителем отпало. Общение с воображаемым партнером – это сплошная мистика, которая не понятна зрителю и которую актерски очень трудно выдержать. Это я уже испробовал при исполнении драматургических произведений «Маскарада» Лермонтова и трагедий Пушкина и от чего уже давно отказался.
Не вводить же действительно на сцену партнера! Оба постигших меня разочарования (вывод Закушняка и мой собственный провал) привели меня к решению бросить театр, бросить чтецкое искусство и, пока еще не поздно, менять профессию. И я сдал документы в Академию Художеств на скульптурное отделение.
Готовясь к экзаменам, я продолжал размышлять, вернее старался представить себе спектакли, основанные на рассказе, идущем от лица конкретного образа рассказчика, действующего в конкретных предлагаемых обстоятельствах рассказа и обращенного не к зрителям, а к партнерам, которые находятся на сцене и связаны с рассказчиком единством действия и определенными отношениями.
И вот я вижу манеж цирка, изображающий базарную площадь средневекового города. Идет бойкая шумная торговля, и вдруг выезжает балаган. Нехитрые приготовления к выступлению. Приехавшие цирковые артисты демонстрируют свое искусство и среди них талантливый остроумный клоун, привлекающий наибольшее внимание всех присутствующих. Цирковая программа очень небольшая. А зрители вошли во вкус, им не хочется отпускать артистов и особенно клоуна. И тогда клоун предлагает собравшимся послушать подлинную быль о знаменитом Тиле Уленшпигеле и начинает рассказ легенды. Рассказывает увлеченно, образно, изображая каждого из персонажей. И чем больше он раскрывает Тиля как борца за народное благо, тем строже становится его рассказ, тем пламеннее он действует как оратор.
А как слушают его жители этого средневекового города. Ведь для них Тиль и все, о чем рассказывает этот клоун – не легенда и не история. Для них это их реальная жизнь. Ведь на этой площади, где сейчас расположился балаган, часто устанавливается плаха и матери, и жены погибших на этой плахе людей, слушая пламенный рассказ бродячего клоуна, видят своих мужей и детей. Они не могут слушать спокойно. Они врываются в рассказ, бурно выражая свое отношение к содержанию рассказываемого, пытаются прервать рассказчика рассказом о своем. Но темперамент рассказа клоуна, бурность разворачиваемых им событий заставляют их слушать дальше. А вот и другие
